– Ага. – Илья вспомнил Голована. – Речи знакомые! Слыхал я всё это уже.
И повёл разговор свой хитрый дальше.
– А вот, правда ли, будто иная Книга Мудрая, – Илья показал руками объём той Книги, какую имел в виду: толстенный, метр на метр в ширину и полметра толщиной, фолиант, – стоит как табун самых лучших боевых коней. Или нет?
– Да. – Легко согласился Навислав. – Обладая большим количеством денег, человек перестаёт беспокоиться о завтрашнем дне и ограничивать себя в желаниях. Я создал Избу: уникальную возможность для себя жить в том мире, какой мне по нраву, в котором отсутствуют проблемы бытовые. Я богат, и меня не страшат проблемы финансовые. Однако я никого не убивал просто так, и никогда не преступал закон. К примеру, Страшила, который погиб у ворот Избы, суровая плата, боль сердца моего, нравственный тупик, но – иначе не получается!
– Тогда – вопрос другой. – Илья опять указал на Избу вокруг. – Откуда ж ты, добрый человек, добываешь злато-серебро? Чай, на такую Избушку и потрачено не полушку?
– Наследство. – Скромно ответствовал Навислав. – Двоюродный дедушка по материнской линии у меня был, может быть доводилось слышать? Гункхур Безумный.
– Викинг Гунгхур? – Илья сощурился. – Так он же ж жил тыщу лет назад!
– Именно так. Но у нас в семье все долгожители.
Навислав хлопнул в ладоши, и на стене возник огромный портрет, изображавший натурально и в мелочах свирепого дядьку в диковинных доспехах и сроду нечёсаной бородищей.
– Вот, пожалуйста. Он и оставил мне сбережения. Хотя, сказать честно, у меня тогда были сомнения морального плана: могу ли я позволить себе взять награбленное? Потом, здраво рассудив, я сделал вывод: ради науки…
Но Илья больше его не слушал.
Илья во все глаза смотрел на личину, цветными красками изображённую.
Сходство Навислава с северным конунгом было поразительное.
На самом деле, гораздо больше заинтересовало Илью нечто другое.
Гункхур Безумный с портрета как две капли воды походил и на…
Старца Фёдора.
Только у Фёдора по сравнению с известным сумасшедшим викингом, была ещё более запущенная борода и во стократ безумнее выражение глаз.
5. Правда о Старце Фёдоре и новые планы Ильи
– — – — – — – — – — – — – —
Тот, кто поступает правильно в пятидесяти одном случае из ста, в конце концов, становится героем.
Алфред Слоун
– — – — – — – — – — – — – —
– А кем тебе приходится, уважаемый, Старец по имени Фёдор? – Поинтересовался Илья у Навислава. – Живёт в лесу, сам неопрятен зело, и, по его словам, есть прилетевший из Иных Миров небесный житель. К тому ж, и на портрет викинга, дедушки твоёва, сильно походит…
– О, Светлые Боги! – Огорчился Навислав. – Я так и знал. Успел, всё-таки, этот несчастный типус вас перехватить.
– Я жду. – Илья смотрел на Навислава. – Или что не так?
– Всё не так! – Вскричал Колдун, садясь обратно за стол. – Причём, уже давно. Но – давайте я вам расскажу по порядку.
Череп Чёрный, основному Запасной, был отнюдь не первою попыткой Колдуна Навислава собрать накопившуюся, как он сам это называл, «остаточную после любого колдовства Злую сторону Магии», и запрятать куда подальше, на веки вечные.
Ещё в самом начале своей Практики Навислав попробовал их, отходы эти, сразу, как накопились, помещать в сосуды из самых разных металлов, камней и, даже, кости.
Но Чёрная Магия превращала сосуды в своих слуг, и начинался сущий кошмар.
– Представьте, – грустно говорил Колдун, – железный кувшин, царствующий над целым народом степных кочевников. Или – того хуже: не понять чья малая берцовая кость, захватившая власть во франкском городе Реймсе, и требующая, чтобы горожане каждые полгода приносили ей в жертву самых сильных юношей, дабы она, кость эта, могла заиметь, хотя бы ненадолго, но тело.
