– Вспомнил, Матушка, вспомнил! Тоненький еще голосок, и чушь какую-то несет о мадам Маньке. Но думаем, это от потрясения. Надеемся, что еще неделя, и на всех каналах порадует народные массы своими сказками и песнями, открывая долгожданную истину!
– А принесите-ка его, надо понять, что за чушь он там несет. Его Величеству полезно будет послушать, – приказала Ее Величество Святому Отцу, который при примирении супругов проявлять доброе расположении сразу стал обоим.
– Сейчас, сию же минуту-с, Матушка! – кивнул головой служитель.
Святые Отцы кланяться избегали, не пристало. Если кланялись, то всегда спиной. Но шипящие в речи Отца слушать было приятно. Его Величество с усмешкой проводил Отца взглядом, положив руку на плечо жены – как в старые добрые времена. Он еще Величество, и пока на жену влияние имеет, пусть и не так, как раньше. Нет, любимая, царствовать одна ты не будешь! Его Величество нежно перецеловал каждый пальчик жены, чувствуя ее легкую дрожь. Теперь уже нежно, прижимая руки ее к своему сердцу.
Но насладиться близостью не удалось, кота внесли тут же, будто поджидали с ним за дверью. Может, так оно и было, Ее Величество любила кота безмерно, могла потребовать его в любую минуту. Такой обходительности и приятельских обольщений, какие имел в своем лексиконе Котофей Баюнович, ни у кого в государстве больше не нашлось бы. Чего греха таить, он сам не раз подглядывал за ними в щелку, записывал слово в слово, чтобы выучить и произвести на Ее Величество впечатление наедине. Разумеется, она понимала, откуда он это все берет, но не журила, а ласково гладила по голове, как своего кота, доставшегося ей от Матушки.
Но в последнее время ей было не до любимца…
Кот уже почти сформировался во взрослую личность. Шерсть его лоснилась, глаза зорко оценивали обстановку, ушки прижаты к голове, пятая лапа исключительно подражала хвосту, задранному трубой, хвост на голове уложен колечком на подобие пуховой шишечки-шапочки, придавая его лицу милое выражение. Ее Величество сразу бросилась к нему, забыв о муже.
– Мой Баюнович, а как подрос-то, как подрос! Дай-ка я тебя поцелую.. Мма, мма, мма! Сколько ж мы не разговаривали-то, дружок!
Кот замурлыкал в ответ, обращаясь только к Ее Величеству:
– Королева моя золотая, услада глаз моих, головушка светлая, лучезарная, царица полей, лесов и рек, ягодка моя садовая, простила ли ты своего котика? Мр, Мр, Мр…
– Конечно, конечно, Котофей Баюнович! Да могу ли я серчать на тебя, что не уберег тебя изверг… – она подняла кота на руки, поглаживая за ушками, передавая его Святому Отцу.
Кто был извергом, сразу же стало понятно, как только кот пренебрежительно посмотрел на Его Величество, как на преступника, распушил пятую лапу, выпуская на конце острые когти. Его Величество слегка стушевался – он понятия не имел, куда отправился кот.
Интересно, каким образом он мог помочь ему облажаться?!
– Поведай, друг сердешный, расскажи при всех, как убивали тебя лиходеи, видел ли проклятую?
И вдруг кот фыркнул, выгнул спину, глаза его сделались большими, он прыгнул из рук державшего его Отца на каминную полку, перепрыгнул на шкаф, взбираясь на самый верх и царапая лаковую облицовку, до крови разодрав Святому Отцу лицо.
– Не усмотрел… Упустил, Матушка! Злая девка! Злая! Уж и била меня, уж и била! Избы плакали!
– Да как же… – Ее Величество растерялась. – Неужто, Манька тебя?!
