– Как раз сможете. Муж его экономки сообщил, что сегодня должен приехать младший Миддлтон, племянник убитого. Их отпустили из школы из-за карантина. Его опекун тут же сплавил своего подопечного старшему Миддлтону, как только тот объявился, так что сейчас, похоже, за ним вообще никто не присматривает. В школе его больше не оставят. Говорят, у него нечто вроде детского паралича. В общем, если вы можете встретить его на вокзале и приютить на денек-другой, пока мы не свяжемся с прежними опекунами…
– Разумеется, – кивнул Джонс.
– Кстати, говорят, викарий вчера был вечером в Неот-Хаусе. Значит, не возражаете?
– Нисколько. Меня это даже взбодрит. Сколько ему лет?
– Девять или десять.
– Когда прибывает поезд?
– Знаете, лучше я встречу его сам и привезу к вам на машине. Покормите его?
– Да, если миссис Пэшен к тому времени не арестуют.
– Спасибо. Значит, я его привезу. Сколько сейчас? Половина десятого? Как раз успею сходить к викарию. До свидания. Я сообщу экономке, что заберу мальчика. Кому не повезло, так это ей и ее мужу. Полиция считает их чуть ли не главными подозреваемыми.
– Неужели?
– Да, хотя ясно, что из-за смерти Миддлтона они ничего не приобрели, а, наоборот, все потеряли.
– Если возникнут сложности, наверно, пришлют кого-нибудь из Скотленд-Ярда?
– Неизвестно.
– Позднее, когда вы будете не так заняты, я хотел бы серьезно поговорить с вами насчет смерти прежнего Миддлтона.
– Сейчас меня гораздо больше интересует смерть нового Миддлтона. И Теббаттсов, уверен, тоже. Бедняга-муж уже слег в постель, он в шоке. Жена ходит бледная как смерть, почти ничего не говорит, а сын, похоже, онемел от страха. Естественно, полиция обыскала весь дом, но полицейский доктор из Стаухолла согласился с моим мнением, что Теббаттсов пока лучше не допрашивать.
– Странно, правда?
– Да, немного подозрительно. По-моему, они ведут себя довольно глупо. Но это не мое дело.
– А что вы скажете об этом? – И Джонс рассказал ему то, что сообщил доктор Кревистер.
– Я слышал эту историю от миссис Корбетт, в «Долговязом парне», – произнес Мортмэйн.
– Вы верите, будто Миддлтон умер от перитонита?
– Похоже на то, судя по тому, что мне рассказала миссис Корбетт.
– А судя по тому, что она рассказала мне, его отравили мышьяком, – возразил писатель. – Сопоставьте это с тем, что случилось с новым мистером Миддлтоном…
– Отравить человека мышьяком и проломить ему голову кочергой – разные вещи, – заметил доктор.
– Формально говоря, да, – согласился Джонс.
– И чисто психологически – тоже, – улыбнулся Мортмэйн. – Между этими убийствами примерно такая же разница, как между женщиной и мужчиной.
– Сходство между двумя полами более фундаментально, чем различия!
Доктор со смехом хлопнул его по плечу:
– Сразу видно романиста!
Джонс усмехнулся. Ему нравился доктор, и он с симпатией проводил его взглядом, пока тот шел от крыльца к своей машине. Позднее, при новой встрече, писатель с простодушным видом поинтересовался, что такого человека, как Мортмэйн, могло привести в Саксон-Уолл.
Они пили пиво в маленькой гостиной Джонса, и доктор, задумчиво посмотрев на свой бокал, ответил:
– Нелегальная операция. Беременность у сифилитички. Меня освободили за недостатком улик.
– Вот, кстати, любопытная тема! – воскликнул Джонс. – Что вы думаете о евгенике и подобных вещах? Меня всегда интересовал данный вопрос. Я затронул его в одном из своих романов, но, кажется, не слишком удачно. Моим читателям нужно что-то более сентиментальное.
