— Что?! — на всю аудиторию взвизгнула. Аж перепонки заныли. — Так это он за тобой побежал?
— Ага.
Несколько секунд она пыталась осмыслить, сложить слова в единый пазл, но он рушился подобно замку из песка. Разносился по ветру.
В итоге последовала моему примеру, подняв белый флаг.
— Не понимаю. Может, ему пришибленные нравятся?
— Тогда странно, что он тебя не выбрал. Видать, только такие по нему и фанатеют.
— Да иди ты, — желчно огрызнулась.
— Ты ко мне пришла, ты и вали.
Место освободилось, но легче не стало. Если бывшая приятельница так реагирует, то что скажут другие?
Под конец третьей пары меня совсем сморило. Я чувствовала, что еще час точно не отсижу, поэтому со звонком резко вскочила и понеслась в коридор, чтобы ни с кем не столкнуться. Забрала в гардеробе пальто, на бегу накинула на плечи, только у выхода щелкнув молнией. Меня словно что-то подгоняло, и ведь опять-таки шестое чувство не подвело. Впереди ломились старшекурсники, заветная дверь была слишком далеко, а вот хриплый, за нутро цапающий голос — ближе некуда.
— Соболева!
Прибавила шагу. Легкие жгло, каждый вдох будто кислотой опалял внутренности, но я не сбавляла темп даже на улице. Почему-то была уверенность, что догонит. Несмотря на то, что мне предстояло каким-то образом сосуществовать рядом с Булатовым, я просто хотела отсрочить неизбежную реальность, в которой он от меня не отстанет.
В конце улицы я замедлилась и прислонилась к кирпичной стене. Прислушалась — было тихо. Да и не в стиле мажора нестись сломя голову. Так, припугнул и пошел по своим делам.
И ведь сама как дурочка поступала! Булатов словно заразил меня своим идиотизмом.
Накрапывал дождь. Взметнулся ветер, резким порывом швыряя волосы прямо в лицо. Казалось, сама погода хотела меня добить.
Решив не мучиться, пошла на остановку. До общаги идти минут двадцать, но такими темпами я насквозь успела бы промокнуть. В автобусе хотя бы тепло.
Отсканировав проездной, я села в конце салона и достала наушники, чтобы ненадолго уплыть в свою реальность, но явь так и стучалась в окна, мелькнув в виде черной Ауди, петляющей следом за автобусом. Я не могла не обратить на это внимания, потому что манера езды красивой хищницы была слишком странной. Свободные дороги давали ей шанс разгуляться, но водитель предпочитал плестись сзади.
Наверное, приятно не думать о времени, утекающем сквозь пальцы. Хотела бы я узнать, что это такое — никуда не торопиться.
Отвернувшись, подключила наушники к телефону и пролистала список скачанных песен. Палец замер над последним треком. Мелькнуло сообщение.
«В моей тачке комфортнее».
Сморгнув какую-то непонятную муть перед глазами, я неверяще уставилась на сотовый. Легкий холодок коснулся затылка, пробежался до шеи и спустился к груди. Сердце кольнуло беспокойство, жар лизнул щеки и оставил после себя стыдливый румянец. И это было сущим проклятьем — я никого не терроризировала, но почему-то чувствовала себя преступницей, сбежавшей от правосудия.
Тонированное стекло опустилось — ровно настолько, чтобы видеть наглые глаза, прикрытые и глядящие исподлобья. Несколько мгновений я просто смотрела в ответ. Нахмурилась, покрутила пальцем у виска. Махнула рукой в обратную сторону, чтобы сгинул уже, но позабыла, что на провокацию Булатов отвечает точно такой же провокацией.
Придурок посигналил, вызвав неодобрительные возгласы водителя, который на весь салон покрыл его трехэтажным матом. И тут только дурак бы с ним не согласился.
