Прошло несколько минут, но беспредел не прекращался, тогда-то до меня и дошло, что если я не остановлю его сейчас, то притащу прямо к своей остановке. И там уже никакой автобус не защитит.
Остервенело впившись ладонями в сотовый, я отправила сообщение.
«Откуда у тебя мой номер?».
Намеренно в окно не смотрела и, затаив дыхание, ждала ответа. От каждого гудка Ауди терпение разбивалось, словно хрусталь. Пришлось все-таки взглянуть на машину.
«Чего тебе?» — написала снова, потому что его показательный «минус» за сообразительность мне ни о чем не говорил.
Хотя вопросы и правда были дурацкие — я не президент, мой номер можно раздобыть за считанные секунды, а если уж задаться целью…
Телефон завибрировал, но смотреть уже не хотелось. Он бы не написал мне ничего приятного.
«Какая ты плохая девочка. Пары прогуливаешь».
Я усмехнулась. Если выбросить совсем не невинный подтекст, прослеживающийся в каждом слове, то сообщение выглядело даже прилично. Этакая заботушка.
Кинула ответную гранату.
«А тебе за руль уже можно? Плакать больше не хочется?».
С такого расстояния я не могла увидеть, как треснула вечно насмешливая ухмылочка, а оскал приобрел ту стадию устрашения, что вполне мог бы отогнать рассвирепевшего ирбиса, но мне не нужны были глаза — жгучие взгляды душили даже через окно.
— На остановке, пожалуйста, — крикнула водителю, не вставая с места.
Хотела подорваться в самый последний момент, чтобы Булатов не успел вывернуть. Людей много, был шанс затеряться. Свою общагу я не собиралась показывать.
Догадаться, конечно, не сложно, но корпусов, прикрепленных к универу, просто не счесть. Пока будет пробовать, просто заколебется.
Решительно сжав руки в кулаки и дождавшись, когда автобус откроет двери, я подорвалась с места. Громкий скрип шин об асфальт как симфония Шостаковича. Обман удался.
В кармане вовсю голосил сотовый, но я знала, кто шел по мою душу, и потому не отвлекалась. Злорадно помечтала о том, чтобы его сейчас поймали гаишники и выписали штраф за неправильную парковку, и тут же поубавила пыл, напомнив себе, что нельзя забывать о статусе Булатова. Мажор он и в Африке мажор.
Я добежала до конца длиннющего дома, в котором раньше была фабрика, и у самого поворота перевела дух. Как оказалось, зря — Макс всерьез начал спринтерский забег. Ему было плевать и на лужи, что забрызгивали фирменные ботинки, и на дождь, мочащий одежду. Он просто видел перед собой цель, помеченную крестиком, и планомерно загонял меня в угол. Но это была моя территория, я знала здесь каждый домик, поэтому не составило труда свернуть в нужный переулок и забежать в кофейню.
Знакомый силуэт в футболке, потертых джинсах и фартуке вызвал неконтролируемый всплеск радости. Молодой парень с каштановыми волосами, ясной улыбкой и сердечной добротой встретился мне еще в день посвящения. Тимка учился на архитектора и по счастливому стечению обстоятельств жил со мной в одном корпусе, иногда пользуясь этим и провожая до дома.
— Варя?
Загнанно дыша, я подхватила его под локоть и бесцеремонно дернула в сторону подсобки. Сердце заныло — мы так давно не виделись из-за общей загруженности, и даже сейчас не могли нормально поболтать.
— Вопросы потом. Разреши выйти через черный ход, — голос надорвался.
— За тобой что, сама смерть несется?
Я усмехнулась и устало облокотилась на его плечо.
— Вроде того.
Спускать ситуацию на тормозах он не стал. Тим тоже не был ведомым и энергично принялся убеждать меня в том, что независимо от ситуации здесь я в безопасности. Потому что рядом с ним.
