В этот момент от стены напротив отделилась маленькая хвостатая тень. Крыса бросилась прямо ему под ноги, замерла на несколько секунд, а потом не спеша посеменила по улице вглубь кварталов.
– Тебя Готфрид послал? Э, животное? Хрен с тобой, – пробормотал он, тяжело поднимаясь со ступенек. Крыса удивленно оглянулась, но с дороги не сбилась и не бросилась бежать.
Она заводила его все глубже в рабочие кварталы. Становилось все темнее, из открытых окон доносился смех, брань, музыка, а кое-откуда заливистый храп. Улицы становились все темнее, и в конце концов случилось то, что должно было произойти – Штефан потерял крысу.
– Эй, э-э-э… зверушка?
Крысы нигде не было. Штефан стоял среди каких-то бараков, пьяный, замерзший и злой, а проклятая крыса растворилась в темноте.
– Ты, мудила, не мог на ней крестик светящийся нарисовать? Э, а это вообще была твоя крыса?!
И он сразу решил, что Готфрид – пропащий человек, и зря он не проткнул его гарпуном.
Крыса вернулась, стоило ему пристроиться за углом ближайшего барака. Он показал ей сложенные кольцом пальцы и на всякий случай ласково добавил:
– Курва!
Крыса не обиделась. Она терпеливо дождалась, пока он закончит, застегнет штаны, и только потом неторопливо потрусила обратно к городу. Штефан, фаталистично вздохнув, достал флягу с пылинкой и отправился следом.
…
– Ты хочешь сказать, что всю ночь бегал по городу за крысами, пьяный в говно?!
Штефан был очень рад видеть Хезер. Утро разливалось над городом, серое и туманное. Томас наверное уже улетел на Альбион, Штефан почти допил пылинку и не был уверен, что крысу, за которой он шел теперь, видит кто-то кроме него.
Штефан очень собой гордился. Кристалл так и остался в кармане жилета, он не потерял ни деньги, ни билеты, ни оружие. А еще он совершенно перестал чувствовать холод. И страх. И ноги, но это его нисколько не волновало.
Он хотел объяснить все это Хезер, но слова у него, кажется, кончились, и вместо истории получилось благодушное «ы-ы-ы».
– А где твоя дурацкая шапочка? – Хезер держала его под локоть и уверенно вела куда-то по узким улочкам.
– Фосс… этот… – он раздраженно щелкнул пальцами.
– Хрен с ней, – подсказала Хезер. – Жалко, смешная была шапочка. А билеты ты купил?
Штефан похлопал себя по карманам. Наткнулся на часы, несколько секунд недоуменно их разглядывал, а потом попытался выкинуть в снег.
– Эй, погоди! Ух ты, чужие часы, именные… ладно, в Гардарике продадим… а билеты где? Давай помогу… сережки! Ты спер мне сережки, какая прелесть! Купил? Ты мой хороший, а где же билеты, ах твою-то мать, Штефан, у нас дирижабль через четыре часа!
Он удивился. Вчера на билетах была другая дата, и он мог в этом поклясться. А впрочем, может быть и нет – он ведь собирался вернуться в гостиницу, отдать билеты Хезер, проспаться и… точно, он собирался в полдень быть на аэродроме.
– Лыгплац маленький, – виновато развел руками Штефан. Хотел сказать, что они успеют в порт за вещами, а потом на аэродром, но слова не слушались, и он предпочитал их экономить.
Хезер привела его к небольшому гостевому домику, скрытому пушистыми зелеными кустами. Штефан почувствовал прохладный запах хвои, и его замутило.
– Готфрид! – крикнула Хезер. – Готфрид, иди колдовать!
– Что случилось?
Чародей выглядел отвратительно – у него даже воспаление на глазах прошло, одежда была отглажена, а шарф сиял белизной.
– Штефан, на вас напали? – поинтересовался он, подходя ближе.
