– Нам за это не платят, – испугавшись скандала, сказала вторая.
– Давай, дырочки, убрали, убрали! — попросил их Марат
и, чтобы не нагнетать обстановки,
добавил: – По двадцать баксов за штуку, —
и извинился передженщиной, – Прости… не успели.
– Мы не дырочки – мы модели, – с некоторой претензией
на возмущение возразили девушки, но обе вышли из ванной
и, присев на корточки и, сжав коленки,
стали собирать презервативы.
Двумя пальчиками, оттопырив остальные.
– Восемь, – сказала одна.
– Кто есть там? — громко позвал Марат, – Хаммер!
*
41.
Вошёл и молча встал Хаммер – сухой, жилистый, сильный,
но с какой-то невидимой гнильцой в теле
кивнул Кориде и немного потерялся, и стал делать вид,
что девушки в нижнем белье ему глубоко безразличны.
*
42.
За ним вплелась, чуть припадая на одну ногу,
старая и полная женщина восточного вида,
вся в чёрном, с жидкими усами над верхней губой.
– Полтинник… сверху, – сказал ей Марат, кивнув на де-вушек.
Старуха метнула в них свой чёрный взгляд,
такой, после которого не то, что денег —
жить уже не захочется.
Но девушки были тёртые:
– Восемь по двадцать – сто шестьдесят, – возразила од-на.
– Ещё полтинник, – сморщился Марат, – Самаринские шмотки собери. Аккуратно всё – телефон, часы, что там? Пусть пацаны отвезут.
Старуха с усами всё поняла.
– И куда их? — игриво спросила девушка,
держа двумя пальчиками презерватив.
– На память себе оставь! – заорал Марат. – О нашей люб-ви!
Старуха с усами поспешно взяла девушек под локти
и, хромая, потащила их к двери.
– Нам надо принять души! – пытаясь не терять чести и до-стоинства, возразила одна из девушек.
– Пошли, пошли, давай. Там подмоетесь, – на странно чи-стом русском языке, но низким и мужским голосом сказала ста-руха и увёла их.
– А ты хуля припёрся? – спросил Хаммера Марат.
– Так звал же… – с трудом отводя взгляд от девичьих яго-диц, удивился Хаммер
– Больше не зову, – с неявной угрозой сказал ему Марат.
Хаммер понял и вышел.
*
43.
– Всё спортом занимаешься? – усмехнулась женщина,
имея в виду девушек.
– Да-а… болонки, – отмахнулся Марат, – Винегретики-салатики. Жрёшь, жрёшь – а ещё больше жрать хочется… я только тобой насыщаюсь, Корида… только ты мой пол-ноценный обед.
– Сейчас ещё завтрак, – устало возразила Корида
и стала медленно раздеваться,
глядя на Марата, как на кролика.
*
44.
В деревенской избе тикали ходики
и сидел за столом морской пехотинец.
И смотрел перед собой.
Немолодой,
в голубой полосатой десантной майке
и чёрном берете с красным клинышком сбоку.
Но столе перед морпехом
стояла непочатая бутылка водки, стакан
и лежал мобильный телефон.
И ничего больше не было.
*
45.
Морпех взял мобильный телефон в огромный красный кулак
и стал на него смотреть.
Потом тяжело вздохнул:
– Эх, бля…. жыыиизьнь…
Положил телефон. Взял бутылку.
С тяжкой любовью откупорил.
И налил себе.
С тяжёлой душой налил.
Так яду наливают.
Две трети стакана.
Долго смотрел в стакан…
И мучительно выпил.
И поник головой.
Начинался запой…
*
46.
В дом зашла женщина,
посмотрела на морпеха с поникшей головой,
остановилась в дверях и прислонилась к косяку:
– Хахельша нам телефоник подарила, мы расчувствались, нарядились в шапочки и будем теперь запойничать три дня… по дырке этой распродажной страдать… а занюхывать будем телефоником.
– Ладно тебе, Зин… – попросил её морпех, – Плохо мне…
– А мне – хорошо! – возмутилась Зина.
– Может, она… из-за меня… на дно жизни упала.
– Ой-ой-ой, какие мы мужчины!.. просто, неотразимые в трюмо!… прямо роковые мужчины… все городские нас заме-тили, и сразу на дно залегли… одна я не заметила и всё плаваю тут… как это самое!
