Аэропорт тянулся в разные стороны, как большой город с бесконечными улочками, с одной разницей в том, что вместо туристов здесь было полно людей, ожидающих своего вылета и полностью безразличных к поискам Андреем своего счастья.
Поначалу он пытался кричать ее имя. Пару раз ему казалась, что вот она, он догонял девушку, дотрагивался до ее плеча, но в ответ к нему поворачивалась неизвестность. Через час он сдался и пошел на выход. Еще полчаса пришлось потратить на то, чтобы объяснить служащим аэропорта, что он никуда не полетит и его должны выпустить.
Даша ждала его терпеливо. Сестренка всегда была для него тем добрым другом, который его понимал, принимал таким, какой он есть. Он же стал для нее тем, кто был ближе всех, когда их мама умерла. Со старшим братом все было наоборот, тот стремился всегда оправдать ожидания отца, что сильно злило Андрея и истощало их родственную связь.
– Спасибо, что дождалась меня.
– Незнакомка растворилась как утренний туман?
– Не шути, и так тошно. Еще эта встреча завтра с ним.
– Ты опять пил?
– Не пил, а старался забыться.
– Тебе не надоело прикрываться алкоголем и прятаться в нем? Не проще ли просто поговорить с отцом, составить с ним диалог двух взрослых мужчин.
– Даша, у нас впереди долгая дорога, я успею еще наслушаться твоих нотаций. Поехали, извини, что заставил ждать.
– Ладно, не расстраивайся. Столько еще встреч у тебя будет впереди, поверь мне. Если б ты понравился девушке, она бы не исчезла просто так. Какой-нибудь знак бы точно оставила.
– Спасибо, подбодрила.
– Пожалуйста, лучше эту правду скажу тебе я, чем ты будешь мучиться дальше и сожалеть, что заснул.
– Хорошо. Может, ты и права. Может, просто показалось. Но знаешь, почему-то внутри меня такое странное чувство, что один сегодняшний день ярче, чем вся моя прожитая жизнь до него.
Даша заметила, что, пока они шли в машину, брат был чем-то очень обеспокоен. И это была не только встреча с неизвестной для нее девушкой, что-то явно его еще тревожило.
– Сестренка, у тебя есть листик?
– Андрей, какой листик?
– Обычный лист и ручка, – повторил он.
– Посмотри в бардачке.
– Господи, Даша, у тебя здесь чего только нет, но лист и ручка отсутствуют.
– Слушай, это мой бардачок, поэтому что хочу, то и вожу в нем! – гордо заметила она.
– Конечно, вози что угодно. Но неужели нет ничего, на чем можно записать?
– Знаешь, я как—то, собираясь встречать тебя, не думала, что мы будем наше общение записывать. Вернее, так: я буду одной рукой рулить, а второй писать, – дополнила она. – Ты так себе это представляешь?
– Ну ладно, не ворчи, вот, нашел, – ответил ей Андрей. – Что это?
– Это чек.
– Отлично, его и использую.
– Подожди, дай гляну, может, его нельзя брать.
– Да прекрати ты, это всего лишь бумажка.
– Это для тебя «всего лишь», дай мне взглянуть.
– А как же руль? Ты же «правильный» водитель! Одной рукой вести авто, а другой держать чек, и еще отвлекаться от движения, чтобы проверить, что там в нем напечатано… Не узнаю тебя, моя самая ответственная и самая любимая на свете сестренка.
– Ты прав, – ответила ему Даша.
– Что ты делаешь?
– Сворачиваю на обочину, мы останавливаемся.
– Ну ладно, хватит, я тебе зачитаю, что тут написано, а ты скажешь, можно ли взять этот чек.
– Да бери, можно.
– Ты не будешь смотреть, что это за чек?
– Нет.
– А если я его испорчу, ты даже не расстроишься?
– Нет.
– Почему?
– Потому что там нет ничего важного, я просто шутила с тобой, – сказала Даша и звонко засмеялась.
