— Не глазеть, я сказал!
От его резкого тона я вздрагиваю и сжимаюсь от боли в локте. За него хватал Малих, когда… и теперь рука болит.
Мы входим в прохладу огромного особняка, стены и пол которого выложены мрамором, а резные двери похожи на те, что установлены в доме дяди, но эта работа более искусная, тонкая. Хочется подойти, провести кончиками пальцев по дереву, изучить каждый узор, но нас ведут дальше. Где-то в глубине здания я слышу журчание фонтана, но мы идем не туда, потому что этот звук отдаляется от нас. Я предполагаю, что мы в женской половине дома, потому что повсюду слышится девичье хихиканье и перешептывания. Рассматриваю огромные чаши с водой для омовения рук, которые стоят на постаментах вдоль всего коридора. Большие напольные вазы, стоящие слева и справа от дверей комнат, выполнены в традиционной технике росписи. Красивый дворец, этого нельзя не признать. Я еще никогда не видела такой роскоши. Теперь мне еще интереснее, как выглядят комнаты изнутри. Наверное, там все покрыто коврами и позолотой.
Нас заводят в большую комнату. Нет, каких-то исключительных красот здесь нет. Длинное помещение с матрасами и подушками по правую сторону, и эта зона отделена от основной тонким газовым тюлем, развевающимся на сквозняке. Слева настелены ковры, на них лежат большие подушки и стоят низкие столики. Похоже на обеденную зону. В конце этой комнаты — небольшой фонтан, но я не слышу журчания воды. Видимо, он нерабочий. Слуги гарема выстраивают нас в одну линию. Я с облегчением обнаруживаю, что среди них нет мужчин, и проводники, судя по всему, сюда не вхожи.
Мужчина, который привел нас сюда, что-то шепчет на ухо дородной женщине с таким же грозным взглядом, как и у него самого, а потом покидает комнату. Как только за ним закрываются двери, эта женщина поворачивается к нашей шеренге и обводит таким взглядом, от которого кровь стынет в жилах. Кажется, она может прочитать мысли каждой из нас.
— Сними гишуа! — командует она, кивая на меня, и я медленно откидываю покров с лица. Она хмурится еще сильнее и неторопливо идет ко мне. Внимательно осматривает всю шеренгу. — Снять платки, освободить волосы! — Подходит ко мне и, взяв меня за подбородок, крутит мою голову из стороны в сторону, всматриваясь в лицо, а я морщусь от боли. — Что с тобой?
— Родите…
— Над ней надругались! — перебивает меня Инас. — Скажите господину Заиду, что его подарок испортили!
Женщина бросает на нее быстрый взгляд, а потом возвращает его ко мне.
— Это правда?
Я тоже мечу злой взгляд на свою новую подругу, а потом смотрю на женщину.
— Правда.
— Кто?
— Один из проводников! — снова отвечает за меня Инас. — Малих!
— Инас! — шиплю я.
— А что? — спрашивает она одними губами.
— Эта порченная, — спокойно произносит женщина, махнув на меня рукой, и отворачивается. — Уводите.
Ко мне подходят две девушки и хватают за локти.
— Подождите! — кричу я в спину женщине. — Как это: «уводите»?! Меня ждет господин Заид! Отец отдал меня ему! Он точно знает, что я должна приехать! Эй! Куда вы меня тащите?! Стойте же! — выкрикиваю громче, пока служанки гарема пытаются вытянуть меня из строя и шипят, чтобы я замолчала. Но я брыкаюсь и не даю им вывести меня из комнаты. Сердце заходится где-то в горле от осознания всего того кошмара, который ждет меня, если я сейчас не останусь в гареме.
Женщина останавливается и, повернувшись ко мне, поджимает губы.
