Вот лектор открывает рот, и в меня, словно из фантастического бластера, выстреливает информационный луч. Вжух-вжух! Мимо! За партой я, как в окопе: формулы, факты и теории просвистывают рядом, но в голову не попадают. Вдруг один луч влетает мне прямо в ухо и проникает внутрь. Ухватившись за смысл, я едва не потерял ощущение покалываний в теле, но быстро совладал с собой и вновь вернулся к вибрации на кончиках пальцев рук. Одновременно слышать себя и разбирать поток внешней информации не получалось. Чувства на коже и в руках казались настоящими, живыми, а то, что говорили лекторы, умирало ещё на пути до моих ушей и мёртвыми кирпичами сбрасывалось на дно подсознания.
«Зачем я здесь?» – мысленно воскликнул я, когда в начале последней лекции вновь увидел несущиеся на меня безжизненные блоки информации.
Как будто в ответ сзади раздался шёпот, от которого я вздрогнул:
– Джай, у тебя ручка есть?
«Джай, у тебя ручка есть?» – мысленно повторил я обращение, пытаясь сконцентрироваться на его смысле. Но какой уж там смысл, когда сидишь как пришибленный и расплываешься в удовольствии? Я не понимал почему, но от простого вопроса ощутил, будто от поверхности моей кожи посыпались во все стороны искры.
Что это такое?
Я перестал слышать слова и начал их чувствовать.
Как же много человек теряет, когда во фразах ищет смыслы, а не состояния! Сейчас мне повезло: я увидел глубокое содержание, скрытое в пустяковой просьбе, и уловил окатившую меня волну любви.
Я вздрогнул, подскочил и обернулся в изумлении и оцепенении.
– У меня ручка закончилась. У тебя есть запасная?
На меня с любопытством смотрела Карина – очень симпатичная девушка из параллельной группы. Я только вчера на неё пялился и гадал, почему она кажется интереснее всех своих подруг.
Неподдельное удивление в моём взгляде заставило девушку закрыться, и я сразу ощутил, как волна любви отступила. От моих вытаращенных глаз по её лицу пробежал испуг, будто кто-то выдал её самую страшную тайну. Я тут же пришёл в себя и ответил по делу, чтобы убрать неловкость:
– Вот, держи, – и протянул ручку.
У меня не было запасной, но, почувствовав любовь, с которой Карина меня позвала, я был готов отдать ей все свои вещи.
– Ты же сам ей пишешь.
– Нет, не пишу, – я показал чистый лист в тетради после записанной темы. – Кажется, я немного отвлёкся.
Мы тихо посмеялись, Карина взяла ручку, и я отвернулся, стараясь прочувствовать, что сейчас произошло.
Вибрации на коже не осталось. Вместо неё я ощутил, как миллиарды клеток тела раскрыли антенны-локаторы и развернули их в сторону сидевшей за спиной Карины, чтобы насладиться волнами исходящей от неё любви. Я не знал, как правильно себя вести в таком состоянии, поэтому просто погружался в ощущения, пока вдруг не заметил, как студенты в аудитории повставали с мест.
Лекция закончилась.
Карина спешно положила ручку передо мной на стол, улыбнулась, сказала «Спасибо!» и ушла, растворившись в нескольких шагах от меня. А я, как оглушённый, стал медленно собираться домой, ещё чувствуя её присутствие.
В таком состоянии я пребывал до вечера.
Перед сном я сел поискать покалывания в пальцах и потоки в руках, но отдаться наблюдениям получилось не сразу: тело запомнило, каково принимать чью-то любовь, и не хотело переключаться ни на что другое.
Карина словно поднесла спичку к сухой траве, и как полыхнуло! Я посматривал в сторону этой девчонки уже несколько месяцев с той поры, как пережил расставание. Она казалась такой неприступной, что и рисковать не хотелось. До сегодняшнего дня я был уверен, что у неё должен быть парень. Судя по тому, что я ощутил на лекции, никакого парня у неё нет, но при этом она тоже считает, что он быть должен. Возможно, я отупел от её очарования, но разве девушки вкладывают просто так столько любви в ничего не значащие слова?
