Сердце застучало быстрее, и Карина наверняка это услышала: она прижималась ухом к моему позвоночнику между лопаток. Помимо стука, на уровне мета-мира сердце выдавало глубокое красное свечение и тепло, уходящее далеко за пределы тела. Карина прижалась ко мне ещё сильнее, и я спиной почувствовал, что её сердце тоже ускорилось.
– Продолжай резать, – прошептала она, тихо хихикая.
Я повиновался.
Когда Ева повернулась, Карина уже шла к раковине, чтобы помыть ножи и доски.
– Овощи тушатся, суп греется, – поставила Ева руки в боки. – У вас, вижу, тоже всё готово. Ну что? У нас есть минут пятнадцать на то, ради чего мы собрались. Будем?
– Будем, – уверенно сказала Карина и закончила ополаскивать ножи. – Давайте здесь и сейчас, а то после еды не захочется.
Она указала на высокие барные стулья, которые стояли у широкой стойки-стола, отделяющей границу кухни и гостиной.
– Я до сих пор не услышал, зачем мы собрались, – заметил я.
– Вот и хорошо, – ответила Ева. – Чище будет эксперимент.
Мы расставили стулья так, чтобы с одной стороны стойки сидели мы с Кариной, а с другой – Ева. Карина повела без предисловий:
– Давайте закроем глаза, – сказала она. – Найдём большой шар внутри груди. Чувствуете?
Посередине между солнечным сплетением и ключицами закрутился огонёк, который быстро заполнил грудную клетку.
– Чувствую там тепло, – сказал я.
– Мой шар – бильярдный, – описала Ева. – Крепкий, крутится, но маленький.
Карина дала нам минуту понаблюдать пространство в середине груди и пошла дальше:
– Хорошо. А теперь посмотрите, как ощущается шар внизу живота.
Сначала я внутренне возмутился: что это за точность описания? Я внизу живота находил кучу всяких ощущений, и каждое появлялось в совершенно разных ситуациях. Что прикажете мне слушать сейчас?
Затем, когда уточнений от Карины не последовало, я перенёс внимание в низ живота и вдруг узнал появившееся чувство: Карина начала о нём говорить, и Ева о нём же пошутила, как о бабочках. Неужели это то, что чувствуют девочки-подростки, когда впервые влюбляются? Жутко любопытно и немного неловко чувствовать то же самое, если это так.
Минуты две мы исследовали это место в тишине.
– Что там у вас? – спросила Карина.
– Что-то вроде нефизического бурления, – попробовал описать я.
Голос Евы прозвучал с оттенком удовольствия:
– Чернота, – протянула она.
От одного её слова вместо невнятного бурления раскрутился неистовый чёрный вихрь, и я догадался, что он – лишь отголосок того, что ощущала Ева.
– А у тебя что? – спросил я Карину.
– У меня воронка, тоже чёрная. Она гудит, крутится и расширяется.
От этого описания мой вихрь ускорил вращение, и я оторопел оттого, насколько сильными были процессы, которые описывали девушки.
– Ты знаешь, что это такое, Джай? – спросила Карина.
– Нет, – ответил я, сличив ощущения с воспоминаниями. – Первый раз сталкиваюсь.
– А ты хорошо чувствуешь, о чём мы говорим? – спросила Ева.
– Да, вполне, – рассуждал я. – То есть я понимаю, что этой энергии, которую мы слушаем, в вас намного больше, чем во мне. Почему так, я пока не пойму.
Глаза я не открывал, но мне показалось, что в этот момент девушки переглянулись.
– А чем ты чувствуешь эту энергию? – продолжала Ева.
– Вопрос на засыпку, – вслух задумался я. – Не знаю. Вроде бы телом, а вроде бы нет.
– Может, органами какими? – уточнила она.
Мои познания анатомии оставляли желать лучшего.
– Нет, не похоже, – медленно ответил я, наблюдая за ощущениями. – Там вроде кишечник, а ниже мочевой пузырь, но вот чтобы они реагировали на то, что мы слушаем… нет, не думаю. Там будто бы есть что-то невидимое, и оно воспринимает эти энергии – вот, точно!
