– Коль ты гурэль, так тебе и спать некогда. С рассветом встаешь, и лишь перед рассветом ложишься. И все – для Него!
Девушка многозначительно ткнула острым розовым коготком куда-то в сторону потолка, потом дернула Джемму за ногу, торопливо зашелестела.
– Давай-ка! Быстро в душ! Это они, паразиты, в вино что-то добавляют. То ли для того чтобы спалось лучше, то ли чтобы новенькая сбежать не пыталась. Мне тоже фигово было, только к вечеру прошло. Пройдет! Иди и поторапливайся.
Джемма с изумлением рассматривала свою ванную комнату. Белоснежная сантехника светилась снежной чистотой, по нежно голубовато-зеленым кафельным стенам как-будто стекали хрустальные потоки воды, и кафель был так искусно сделан, что Джемма даже не удержалась, потрогала пальцем капельку, с изумлением отметив, что они не настоящие. С высокого потолка свисал светильник, напоминающий кувшин, извергающий потоки вдруг остановившейся воды, зеркало в почти незаметной раме казалось хрустальным. Но самое прекрасное – это был бассейн! Совсем небольшой, размером с небольшой столик, но, явно глубокий, не бассейн, а маленький, ручной омут, он вольготно лежал прямо под ногами у Джеммы, и, как будто подбадривал ее – иди, мол, не бойся! Джемма скинула с себя, вдруг ставшую ей неприятной одежду, и, раскинув руки, почти упала в теплую ароматную воду, уцепилась рукой за поручень, идущий вдоль края, повернулась лицом к потолку и прикрыла глаза.
– Некогда плавать, через полчаса сбор. Сегодня господин Марк приезжает, инспектировать будет. И новых смотреть, он каждую проверяет сам.
Джемма всей кожей почувствовала, как эта прохладная, хрустальная вода возвращает ее к жизни – снимает тяжесть, расправляет усталую кожу, и тело наливается упругой силой.
– Айрин. Вода тоже на чем-то замешана? Здесь что – все алхимики что-ли? У меня как свинец из крови откачали, хочется взлететь.
Айрин подошла, заботливо потрогала прохладное от купания плечо, кивнула.
– Травки всякие. Есть тут умелицы. Давай я тебе волосы уложу, да одеваться надо.
…
Легкое, свободное, как туника платье, совсем не стесняло движений, и, казалось, не касалось кожи. Распущенные по плечам волосы, подхваченные тоненькой ленточкой, парусиновые туфельки – вот и весь наряд, почти так же была одета и Айрин. Впрочем на всех остальных девушках одежда тоже не слишком отличалась – ну может, чуть-чуть, на уровне ощущений – тона, ароматы, структура ткани. И лишь некоторые, буквально единицы, отличались от всех, как экзотические бабочки от моли, яркие, одетые изысканно и немного странно, они держались чуть в стороне и вместе. Айрин подтолкнула Джемму, шепнула с явно заметной завистью
– Стажёрки. Их уже выбрали, пройдут курс, будут сдавать экзамен. А те, кого выберут они сами, даже без сдачи экзаменов уйдут. Счастливые.
Закончить рассказ им не дали, серое марево влажной ночи вдруг начало рассеиваться, меркнуть, и взамен темноте из-за леса стал подниматься Рассвет. Он не просто освещал все вокруг, он все, полностью стирал тот сонный покой, в который еще был погружен лагерь, поджигал небо, подобно разгорающегося пламени, заливал все странным ароматом, превращал людей в видения. Джемма снова почувствовала сладкую истому в теле, сердце затрепетало, а Айрин вдруг отошла от не на пару шагов, молча постояла, разглядывая новую подружку, покачала головой.
– Ты бы сейчас видела свои глаза! Они у тебя бесстыдные! Горячие такие, а руки обжигают. Тебя, наверное, сразу заберут.
