Что до миссис Герхардт, ее чувства легче вообразить, чем описать. Она так болезненно переживала все это, что просто не в силах была заговорить с мужем о близящемся роковом дне. В надежде сэкономить деньги на покупку тонны угля и избавить злополучного Джорджа от ежедневного паломничества на угольный склад она ухитрилась отложить три доллара – и вот теперь решила потратить эти деньги на рождественские подарки. Герхардт-отец тоже потихоньку сберег два доллара, рассчитывая в сочельник, в критическую минуту, их выложить и хоть немного успокоить и порадовать жену.
Но когда наступил сочельник, эти жалкие пять долларов оказались очень слабым утешением. В городе царила праздничная суета. Бакалейные магазины были разукрашены остролистом. Магазины игрушек и кондитерские ослепляли своим великолепием: тут было все, что только может понадобиться уважающему себя Санта-Клаусу. И родители и дети смотрели на витрины – одни с тоскливым сознанием своей горькой нужды, другие – с неистовым восторгом и едва сдерживаемой жаждой обладать этими сокровищами.
Герхардт не раз говорил при детях:
– Санта-Клаус в этом году очень беден. Он не может принести много подарков.
Но ребенка, даже самого бедного, не заставишь в это поверить. Всякий раз отец видел, что, несмотря на его предупреждения, глаза детей горят все тем же радостным ожиданием.
Рождество приходилось на вторник, и накануне, в понедельник, в школе не было занятий. Уходя в отель, миссис Герхардт посоветовала Джорджу набрать побольше угля, чтобы хватило на завтрашний день. Джордж сейчас же отправился в депо, взяв с собою двух младших сестер, но угля было мало, им не скоро удалось наполнить свои корзинки, и к вечеру у них оказался лишь очень скудный запас.
– Ты ходил за углем? – первым делом спросила миссис Герхардт, когда она в тот вечер вернулась из отеля.
– Ходил, – ответил Джордж.
– На завтра хватит?
– По-моему, хватит.
– Пойдем-ка, я посмотрю.
И, взяв лампу, они вышли в сарай, где сложен был уголь.
– О господи! – воскликнула миссис Герхардт. – Да тут совсем мало! Пойди сейчас же и принеси еще.
– Ну вот, – протянул Джордж, надув губы. – Я уже ходил, пускай теперь Басс идет.
Басс пришел с работы ровно в четверть седьмого и сейчас мылся и одевался, собираясь в город.
– Нет, – сказала миссис Герхардт, – Басс работал целый день. Ты должен пойти сам.
– Мне неохота, – проворчал Джордж.
– Очень хорошо, – сказала миссис Герхардт. – А если завтра нечем будет топить, тогда что?
Они вернулись в дом, но самолюбие Джорджа было слишком сильно задето, чтобы он мог считать вопрос решенным.
– Басс, ты тоже иди! – еще с порога крикнул он старшему брату.
– Куда это?
– За углем.
– Вот еще, – ответил Басс. – За кого ты меня принимаешь?
– Ну, тогда и я не пойду, – упрямо тряхнул головой Джордж.
– А почему ты сегодня не набрал угля? – резко спросил брат. – У тебя был на это целый день.
– Да-а, я собирал, – сказал Джордж. – Только угля было очень мало. Где же я его возьму, раз его нет?
– Наверно, плохо собирал, надо было постараться получше.
– В чем дело? – спросила Дженни; она вернулась позже матери, так как по дороге заходила в лавку, и теперь, едва переступив порог, сразу заметила надутое и недовольное лицо Джорджа.
– Басс не хочет идти со мной за углем.
– А разве ты днем ничего не набрал?
– Набрал, да мама говорит – мало.
– Я пойду с тобой, – сказала сестра. – Пойдешь с нами, Басс?
