Читать онлайн Михаил Барановский - Джинса

Даша приехала в Москву из маленького города, где все знали друг друга. По крайней мере, у нее часто возникало такое чувство, что всех этих людей, которых она встречает на улицах, в кинотеатрах, на рынке или в магазинах, она уже где-то видела…

Однажды она зашла в кафе, и тут же с ней поздоровался какой-то мужчина. Даша попыталась быстро вспомнить, откуда она его знает, но не смогла, хотя лицо показалось ей знакомым.

– Простите, – сказала Даша, – я не помню, как вас зовут…

– Вася! – ответил мужчина с внезапным сарказмом и всем своим видом дал понять, что на самом деле зовут его как-то иначе. Уж точно не Вася. Что у него какое-то более возвышенное и благородное имя – Иннокентий или Артемий, например. Он обиделся, что Даша его не запомнила.

Она смущенно улыбнулась и села за столик у окна, стараясь не смотреть в сторону Неваси, повернула голову к большому окну, через которое открывался вид на улицу.

Там было солнечно, тротуар устилали желтые листья с просвечивающимися прожилками. Слетев с каштанов и тополей, они млели на солнце, подрагивали и шевелились, иногда переползая с одного места на другое. Даша мучительно пыталась вызволить из памяти историю своего возможного знакомства с Невасей, но память отказывалась выбросить из глубин на поверхность бутылку с экстренным сообщением.

Внезапно в окно постучали. Какая-то девушка, заслонив собой вид на бульвар, прильнув к стеклу, махала ей рукой. Ее лицо показалось Даше знакомым. Девушка улыбалась и что-то говорила, но через стекло было не слышно. Вскоре она уже сидела за столиком напротив.

– Сто лет тебя не видела! – радостно сообщила девушка. – Ты что пьешь, капучино? – И обратилась к официанту: – И мне капучино, пожалуйста! Только без корицы! – И снова к Даше: – Ну как ты? Рассказывай.

– Простите, – сказала Даша. – Я не помню, как вас зовут.

– Совсем не помнишь? – Незнакомка засмеялась.

Даша смутилась и на всякий случай несмело предположила:

– Маша?

– Нет, – засмеялась та еще громче. – Слушай, ты Семушкина давно видела?

– Давно, – немного помедлив, ответила Даша.

Не хватало еще признаться, что она не помнит Семушкина.

– Вы что, поссорились? – встревоженно спросила Немаша. – Он тебя не пригласил? У него же день рождения на следующей неделе, седьмого!

– Седьмого? – зачем-то переспросила Даша.

– Ну да! Меня число «семь» просто преследует по жизни! У меня самой день рождения тоже двадцать пятого.

Даша почувствовала, что теряет логику течения диалога, и решила уточнить:

– Тоже двадцать пятого?

– Ну да! Два плюс пять – сколько будет?

– А-а-а… Теперь понятно.

Немаша заулыбалась, обнажив сверкающий верхний зубной ряд:

– Ты не поверишь, но и моя мама тоже родилась восемнадцатого!

Тут дверь в кафе открылась, и на пороге появилась женщина средних лет в клетчатом пальто. Она огляделась по сторонам и, заметив Дашу, улыбнулась. Эта улыбка показалась Даше знакомой. Женщина сняла с себя пальто, перекинула его через спинку свободного стула, но прежде чем сесть за стол, подошла к Даше и сказала:

– А Ленка-то в Лондоне! – и подмигнула.

Даша снова нерешительно улыбнулась, и как-то само собой получилось, словно нечаянно пролилось изо рта:

– Простите, я не помню, как вас зовут…

Даше показалось, что она сходит с ума. Перед глазами вертелись, словно на детской карусели, лица посетителей кафе, которые казались ей знакомыми. Теперь уже до боли знакомыми.

Она вышла на улицу. Листья шарахались над асфальтом то в одну, то в другую сторону, заставляя суматошно вспархивать с земли голубей и воробьев. Солнце светило несмело, спрятавшись за мрачного вида скептически настроенную тучу. Даша старалась дышать спокойно, глубоко и ровно. Воздух был свежим и влажным. Внезапно она почувствовала, как что-то холодное и мокрое коснулось ее пальцев. Даша опустила глаза и обнаружила стоявшую рядом немолодую дворнягу. Собака цвета опавших листьев уткнулась носом ей в руку, завиляла хвостом и пристально заглянула в глаза.

Даша погладила ее по голове и вздохнула:

– Прости, я не помню, как тебя зовут…

В Москве у Даши не было не только реальных, но даже мнимых знакомых. Если, конечно, не считать новых коллег – сотрудников рекламного агентства, в которое она устроилась секретаршей. Поэтому чувствовала себя очень одиноко. Особенно после работы, когда возвращалась в съемную квартиру недалеко от станции метро «Кантемировская».

Даша мечтала завести какой-нибудь роман, чтобы симпатичный молодой человек, чтобы романтика, кафе, театры, выставки и все такое… А потом она бы съехала с квартиры на Кантемировской и стала жить у него дома. Желательно в центре. Однако претендентов было немного, и все какие-то не те…

В этом огромном городе люди знакомились по Интернету. Они все делали с помощью компьютера: оплачивали коммунальные платежи, заказывали продукты, совершали всевозможные покупки, скачивали фильмы, книги и музыку, общались, знакомились и даже занимались сексом… В этом мегаполисе люди старались лишний раз не выходить из дому. Даше поначалу казалось это странным. В своем маленьком городе она любила бывать на рынке – нюхать, щупать, выбирать… Ей нравилось ходить в кино, дожидаться того момента, когда постепенно гас свет в зале, оживал большой экран, и у зрителей начинали блестеть глаза… Даже поход в сберкассу не доставлял ей никаких хлопот.

– Я тут анкету заполнила на сайте знакомств. Посмотришь? – обратилась Даша к Инне, работавшей в агентстве главным бухгалтером.

– Давай.

Инна склонилась над монитором. От нее всегда приятно пахло дорогими духами. Она была старше Даши лет на десять, имела дочь-школьницу и собственное мнение по любому вопросу. Инна в отличие от Даши была не так извилиста фигурой, а даже напротив, отличалась резкими формами, выделялась гранями, а не окружностями. Казалось даже, что можно озанозиться, случайно прикоснувшись к ее сухому телу. Голос и интонации Инны продолжали прямолинейность ее конституции. Взгляд был резким, а речь плоской, без особых витиеватостей. Мир казался Инне устроенным просто, происходящее – объяснимым, а будущее – прогнозируемым. И по этим прогнозам будущее не сулило ей ничего хорошего. В то время как Даша никогда не знала не только того, что можно ожидать от мира, но и в первую очередь – от себя самой.

– Ну что ты пишешь? В графе «имя» что ты пишешь?

– Что? – недоуменно поинтересовалась Даша. – Даша…

– Даша – не подходит.

– Как?

Инна давно работала в рекламном агентстве, и у нее всегда было собственное представление о том, как правильно продавать тот или иной неходовой товар.

– Так. Скучно, безлико, никакой интриги! Надо было писать – Стелла. Или Марго. Что тебе больше нравится?

– Даша… – бесхитростно ответила Даша.

– Ты издеваешься? Я ж тебе русским языком говорю: Даша – не подходит.

– Но меня же так зовут! – Даша не понимала, что вызвало у Инны такой протест.

– Максим Горький на самом деле по паспорту – Алексей Пешков, а Ленин – Ульянов, Сталин – Джугашвили! А Корней Иванович Чуковский – вообще Николай Васильевич Корнейчук! – выпалила на одном дыхании Инна. И приказным тоном рявкнула: – Пиши – Марго!

– Ладно, – смиренно согласилась Даша и написала.

– В графе «рост, вес» надо было написать просто: девяносто – шестьдесят – девяносто.

Даша машинально ощупала себя соответственно:

– Да какие там девяносто – шестьдесят – девяносто… – Но, поймав на себе укоризненный взгляд Инны, тут же согласилась: – Ладно-ладно… Только про Ленина не надо!

Тем временем за стеной шло очередное совещание. Во главе длинного стола сидел Кирилл Кириллович. А у него на носу вот уже лет двадцать сидели одни и те же очки в толстой роговой оправе, чрезвычайно модные в прошлом веке.

Кирилл Кириллович был аккуратен и консервативен. Это касалось не только очков, а вообще взглядов на жизнь. Он был давно и безнадежно женат, никогда не увольнял сотрудников, ездил на старенькой машине, ходил в видавшем виды костюме… Одним словом, боялся всего нового. И вот по какому-то недоразумению, по какой-то изощренной иронии судьбы ему случилось быть директором рекламного агентства и каждый день иметь дело с новыми только что выпущенными на рынок товарами и услугами. Более того, каждый день ему приходилось искать свежие рекламные ходы, новаторские подходы и инновационные решения.

– Коллеги, – Кирилл Кириллович снял очки, два раза жарко и влажно дыхнул на стекла и принялся протирать их внутренней стороной галстука, – мы получили новый заказ на рекламу шампуня для окрашенных и чувствительных волос. Давайте приступим к мозговому штурму.

Директор водрузил очки на прежнее место и в полной тишине обвел резким взглядом присутствующих. Никто из них не подал ни единой реплики. У Кирилла Кирилловича зазвонил мобильный телефон.

– Прошу вас, приступайте, – обратился он к коллегам. Затем, понизив голос, ответил на звонок: – Да, дорогая. Ты не очень вовремя, у меня тут сейчас… мозговой штурм.

Голос жены в телефонном динамике звучал резко и совершенно некстати.

– Что значит подозрительно тихо?

Приступы ревности случались с ней в последнее время все чаще. Кирилла Кирилловича это раздражало. Он полагал, что это у нее, скорее всего, от безделья. За все совместно прожитые с ним годы Нелли – так звали его жену – ходила на службу всего несколько недель. Уже через пару дней после трудоустройства она почувствовала себя плохо. Обошли всех существующих в природе врачей, сделали миллион анализов, провели все возможные и невозможные исследования – ничего не нашли – абсолютно здорова. Хоть завтра в космос ее отправляй, а ей все хуже и хуже… Она уже было решила, что скоро умрет, и перестала ходить на работу, готовясь к неминуемой смерти. И тут случилось чудо.

Как только она написала заявление с просьбой уволить ее по собственному желанию и забрала из отдела кадров свою трудовую книжку – сразу пошла на поправку… «Вероятно, это что-то психосоматическое», – так сказал ее лечащий врач.

– Тихо, потому что тебя здесь нет!

Эти приступы ревности возникали у Нелли на ровном месте, безо всякого повода, совершенно безосновательно. С таким же успехом можно было ревновать Фому Аквинского или святого Шарбеля. «Вероятно, это что-то психосоматическое».

– Нет, я и не думал тебе хамить!

Возможно, он был с ней недостаточно нежен, не дарил цветов и подарков без особого на то случая, не говорил, что любит и разных комплиментов… Кирилл Кириллович, безусловно, знал, что все это надо делать, но как-то само собой не выходило, а совершать над собой усилия было сложно. Особенно после работы.

– Да, милая. Целую. – Директор положил трубку на стол, снова обвел всех взглядом и тихо пробормотал: – Да-а-а… Это и правда не штурм, а какая-то засада…

– Шампунь-шампунь… – задумчиво напел себе под нос креативный директор Лазарь Моисеевич. – Давайте для начала обратимся к истории вопроса…

– Давайте, – согласился Кирилл Кириллович.

– Чем, как вы думаете, люди мыли голову до того, как был изобретен шампунь? – обратился ко всем Лазарь Моисеевич.

– Яйцами! – смело предположил дизайнер Жора.

– Почему вы так решили, Георгий? – поинтересовался Лазарь Моисеевич.

– Моя бабушка мыла голову яйцами. Она всю жизнь мыла голову только яйцами. Вернее, желтками.

– Я имел в виду – до вашей бабушки. Что заменяло людям шампунь в древности?

– Понятия не имею, – легко сдался Жора.