Джон Голсуорси. Жизнь, любовь, искусство - страница 12

– Ну как, Джон, ты-то не подкачаешь?

– По… по-моему, капитану зря надавали… зря… – запинаясь, пробормотал Джон.

– Может быть, и так, – сказал староста, – но интересы команды – превыше всего. Сам знаешь.

«Кому сохранять верность?» – подумал Джон, раздираемый противоречивыми чувствами, и смолчал.

– Слушай, Джон, – сказал он вдруг, – ведь всем нам будет позор. Все зависит от тебя.

– Ладно, – хмуро отозвался Джон. – Буду играть.

– Молодчина!

– А все равно, по-моему, нечего было трогать капитана, – бессмысленно повторил Джон. – Он… он ведь такой большой.

Староста подошел почти вплотную к старому скрипучему креслу, в котором сидел Джон.

– Когда-нибудь, – медленно проговорил он, – ты сам станешь старостой. Придется тебе заботиться о престиже шестого класса. И если ты позволишь всякой неотесанной дубине, вроде вашего бывшего капитана, безнаказанно (Джона потрясло это слово), безнаказанно хамить ребятам, тем, что поменьше ростом и послабее, все пропало. Бить противно кого бы то ни было, но лучше уж вздуть грубого верзилу, чем малыша из новеньких. Тем более что ваш бывший вообще свинья – подвел всех нас: у него, видите ли, спинка болит!

– Не в этом дело, – возразил Джон. – Это… это было несправедливо.

– Если это несправедливо, – сказал староста кротко (удивительно кротко), – значит, вся система никуда не годится, а это большой вопрос, Джон. Во всяком случае, не мне его решать. Мое дело – управлять тем, что есть. Давай лапу и завтра жми так, чтобы чертям стало тошно, договорились?

С притворной неохотой Джон протянул ему руку, чувствуя, однако, что староста окончательно перетянул его на свою сторону.

Этот разговор привел Джона к пониманию необходимости безусловного исполнения своего долга, несмотря не только на эмоциональное восприятие происходящего, но и на собственную оценку событий. И этот свой долг Джон исполнял с бьльшим удовольствием именно в спортивных, чем в других занятиях, он был не очень прилежным учеником. Тем не менее он весьма успешно переходил из класса в класс и, закончив старший шестой, был выпущен из школы.

В 1883 г. Джон выигрывает школьные состязания в беге и становится капитаном гимнастической команды Мортон-Хауза. В следующем 1884 г. он становится старостой Мортон-Хауза, полноправным капитаном футбольной команды Мортона и членом футбольной команды школы, он также занял второе место по прыжкам в высоту.

С 1885 г. Джон уже капитан школьной футбольной команды. В том же году он выигрывает состязание в беге на полмили, а в 1886 г. выигрывает как на дистанции в полмили, так и в милю. Джон всегда нервничал перед состязаниями и ненавидел себя за это. Последние соревнования по бегу проводились в конце дня, поэтому, чтобы успокоить свои нервы, Джон два часа просидел в своей комнате, поедая апельсины и читая Дэвида Копперфильда, с поднятыми к камину ногами, согревая икры. К началу соревнований Джон чувствовал себя в наилучшей форме. Однако бег дался ему очень тяжело, и он понял, что согревание икр и поедание апельсинов непосредственно перед состязанием не лучший способ подготовки к ним. Правда, ему уже больше не приходилось состязаться в беге.

Подругам сестер Джона нравились его фотографии в спортивной форме: стройного, с правильными чертами лица, немного сурово сжатым ртом, волевым подбородком и прямым честным взглядом. К тому же он обладал притягательным легким баритоном и со времен своего участия в хоре в Борнмуте любил петь.