– Толомеи, – продолжала Ева-Мария, которую ничуть не заботила очевидная неприязнь ко мне ее крестника, – это одно из самых богатых и влиятельных семейств в истории Сиены. Они были частными банкирами и исконно соперничали с нами, Салимбени, за влияние в городе. Доходило до того, что наши предки поджигали друг другу дома и убивали детей в постелях.
– Так мы были врагами? – поразилась я.
– Еще бы! Смертельными! Ты в судьбу веришь? – Ева-Мария положила руку на мою и легонько сжала. – Я верю. Наши семейства, Толомеи и Салимбени, исстари враждовали, тяжко, кроваво… В Средние века мы бы резали друг дружке глотки, как Монтекки с Капулетти. – Она посмотрела на меня в упор: – В двух семьях, равных властностью и славой, в Сиене пышной разгорелся вновь вражды минувших дней раздор кровавый…[9] – знаешь эту пьесу?
Я молча кивнула, слишком взволнованная, чтобы ответить, и Ева-Мария ободряюще похлопала меня по руке.
– Не волнуйся, я уверена, что мы с тобой подружимся и похороним наконец эту старую распрю. Вот почему… – Она вдруг резко подалась вперед: – Сандро! Я рассчитываю, что ты позаботишься о безопасности Джульетты в Сиене! Ты меня слышишь?
– Мисс Толомеи, – сухо отозвался Алессандро, не поворачивая головы, – нигде не будет в безопасности, кто бы ее ни охранял.
– Это что за разговоры? – вскинулась Ева-Мария. – Она Толомеи, и наш долг ее защищать!
Алессандро снова взглянул на меня в зеркало заднего вида. У меня возникло ощущение, что он видит меня насквозь и понимает гораздо лучше, чем я его.
– Может, она сама не захочет нашего покровительства.
В его словах мне послышался скрытый вызов. Я поняла, что, несмотря на акцент, крестник Евы английский знает прекрасно. Значит, у его подчеркнутой сдержанности иные причины.
– Я очень благодарна вам за то, что подвезли, – сказала я, улыбнувшись самой очаровательной из своих улыбок. – Но я уверена: в Сиене совершенно безопасно.
Он принял комплимент, едва обозначив кивок.
– Что привело вас в эти края? По делу приехали или отдохнуть?
– Э-э… отдохнуть, конечно.
Ева-Мария восторженно захлопала в ладоши:
– Тогда мы должны позаботиться, чтобы ты не разочаровалась! Алессандро знает все тайны Сиены, не правда ли, caro?[10] Он покажет тебе достопримечательности, замечательные уголки, которых без него ты нипочем не найдешь! О, это будет лучший отпуск в твоей жизни!
Я открыла рот, но не нашлась что сказать, поэтому просто его закрыла. По хмурой мине Алессандро стало ясно, что водить меня по Сиене – последнее, чем он хотел бы заняться на неделе.
– Сандро! – Голос Евы-Марии стал резким. – Ты ведь позаботишься, чтобы Джульетта не скучала, да?
– Для меня нет большего счастья, – буркнул Алессандро, включая радио.
– Вот видишь! – Ева-Мария ущипнула меня за побагровевшую щеку. – Что бы ни писал Шекспир, мы все-таки можем быть друзьями!
Окружающий мир превратился в сплошной виноградник, за ботливо прикрытый широким, надежным голубым плащом небес. Это мой родной край, здесь я родилась, но тем не менее чувствовала себя чужой, непрошеной гостей, прокравшейся через черный ход, чтобы отыскать и присвоить то, что мне не принадлежит.
Когда мы наконец остановились перед отелем «Чиусарелли», я почувствовала огромное облегчение. Ева-Мария, более чем любезная всю поездку, много рассказывала мне о Сиене, но после бессонной ночи и потери багажа меня хватало только на краткие вежливые реплики.
