– Эй, – отшвырнул Павлов тряпку и наставил на меня палец, – не забывайся.
– Прости, я лишку хватил?
– Да. И впредь попрошу следить за языком, когда говоришь о Хозяине, – не на шутку разнервничался лейтенант, даже слегка покраснел.
– А что не так с моим языком? Он не возле его задницы, как твой?
Павлов набычился и засопел, сжав кулаки:
– Возьми свои слова назад.
– Какие, про задницу или про ссыкло?
– Все.
– А если нет? – подошёл я к открытой дверце и уставился на своё отражение в очках лейтенанта, закипающего по ту сторону кабины. – Что, тогда?
Правая рука легионера едва заметно двинулась в сторону кобуры, поддавшись командам спинного мозга, но вовремя остановленная головным. Кадык совершил возвратно-поступательное движение, губы сжались в попытке скрыть дрожь.
– Да шучу, – постарался я натянуть максимально тёплую и добрую улыбку, выждав ещё несколько чарующих секунд. – Расслабься. Хозяин – отличный мужик, я с ним говорил, производит впечатление. Ну, едем, или дальше будете лясы точить?
– Едем, – процедил лейтенант, сел, глубоко вздохнул и положил мелко дрожащие пальцы на руль. – Два психа.
– Это он про нас? – глянул я на Стаса.
– Похоже, – кивнул тот.
– Бедный парень. Ему столько ещё предстоит увидеть.
Глава 5
Когда меня спрашивают: «Как ты выбрал своё ремесло?», я отвечаю: «Это оно меня выбрало». Нет, конечно, шучу. Что за банальное дерьмо? Я мог стать кем угодно: вором, сутенёром, наркобарыгой, боевиком банды, опустившимся биомусором, сосущим за выпивку, или даже проходчиком в гипсовой шахте. Но из всего многообразия возможностей я выбрал путь охотника за головами. Выбрал сознательно и ответственно, взвесив все «за» и «против». На первой чаше весов были хорошие деньги, свободный график, и возможность посмотреть мир; на второй – непредсказуемо изменчивый рынок труда и высокие шансы помереть, не достигнув половой зрелости. Стрелка весов напряжённо колебалась, отягощённая весомыми аргументами, пока не появился он – решающий. И это…
– Как ты стал охотником за головами? – вырвал меня из паутины раздумий успевший смертельно надоесть голос Павлова, звучащий, казалось, постоянно с тех пор, как мы съехали с оккупированного Легионом парома и сразу взяли южнее, чтобы избежать встреч с патрулями святых.
– Что? – спросил я, не переварив услышанного.
– Охотником за головами, – повторил лейтенант. – Почему не торговцем или крестьянином, например?
– Погоди, – поднял я палец, прислушиваясь. – Какой-то хлопок.
– Я ничего не слышал, – помотал башкой Стас.
– Я тоже, – вставил Павлов. – Может, в движке чего?
– Нет, это… Не важно. Как ты сказал, «крестьянином»?
– Ну да. Земли же полно, выращивай, что хочешь, или скотину разводи. Душа не лежит?
– Как твоё имя, Павлов?
– Иван. А что?
– Ваня, значит… Крещёный?
– Нет. Зачем тебе?
– Хорошо, не придётся крест мастерить.
– Что за намёки?
– Какие уж тут намёки? Хоронить тебя скоро будем, Вань, вот я и интересуюсь. Ты, если где досочку ровную заприметишь, тормозни, в изголовье вкопаем.
– Я… Почему?
– Потому, Ваня, что столь наивные люди не живут долго в отрыве от привычной среды обитания. Крестьянином… Ты хоть немного представляешь, что такое Арзамас, Навашино, и территории вокруг? Как там жизнь течёт, какие заботы у прекрасных сынов и дочерей Отечества, с трудом населяющих сие благодатные земли – знаешь? Должен же знать, ведь ваша разведка десятилетиями информацию собирала отовсюду.
