ЭдЭм «До последнего вздоха» - страница 38

– Ты правда всё это замечаешь?

– Замечаю всё.  С тобой – хочется и чувствовать. И говорить. И молчать. Всё сразу. Потому что ты – это всё, чего мне не хватало.

Эмилия молчала, смотрела в озеро. Затем тихо сказала:

– Ты знаешь, что тоже делаешь вещи, которых не замечаешь?

Он обернулся к ней, удивлённо вскинул брови.

– Ах да? И что же?

Она повернулась к нему лицом. Улыбнулась – светло, с лёгкой грустью.

– Что когда ты волнуешься, ты всё время касаешься запястья. Думаешь, никто не замечает, а я – замечаю. Ты морщишь лоб, когда сосредоточен, даже если думаешь о пустяках. И ты всегда вдыхаешь глубже, перед тем как сказать мне что-то . Даже по-мелочи. Ты берёшь паузу, думаешь, а потом только говоришь. Но в этих паузах – вся правда.

Эдвард усмехнулся.

– Никто мне об этом не говорил. Ты первая.

– Потому что я смотрю на тебя, – сказала она просто. – Не просто вижу. Смотрю.

Эдвард смотрел на неё, как будто впервые увидел. Он хотел что-то сказать, но слова были лишними.

Она коснулась его руки.

– Мне не нужно видеть тебя каждый день, чтобы чувствовать. Мне просто нужно знать, что ты – есть.

Он накрыл её ладонь своей.

– А я хочу видеть тебя. Каждый день. Утром. Вечером. Даже если ты сердишься. Даже если молчишь. Мне всё это – родное.

– Тогда не теряй меня, – прошептала она. – Даже если я вдруг исчезну на день-другой. Даже если замолчу. Я рядом, Эдвард. Всегда рядом.

Он кивнул. Глаза его были теплее любого солнца.

– А я буду помнить каждый твой жест. Даже если забуду собственное имя.

И они просто стояли так – рука в руке, взгляд в взгляд. Ничего не требуя. И уже не мечтая. Они были. И этого было достаточно.

Эдвард всегда умел удивлять её без громких слов. Иногда он оставлял под её окном полевые цветы, собранные, казалось, мимоходом. Когда она не могла выходить из дома.Иногда – сладости, которые она так любила с детства, завернутые в пакет .

А в конце июля ,на её день рождения, он принёс ей платье. Голубое, как весеннее небо, простое, но удивительно нежное. Она тогда солгала отцу, сказав, что это подарок от Зейнеп, – сердце стучало слишком громко, чтобы сказать правду. А платье… она бережно хранила его, как память о той тишине, где было всё.

И она, тоже дарила ему тепло – по-своему. Иногда пекла пироги, стараясь угадать, что ему сегодня захочется – яблочный? С вишней? А в конце сентября, на его день рождения, подарила свёрток. Связанный её руками тёплый свитер, тёмно-синего цвета. Он тогда сказал, что наденет его только в самый холодный день, чтобы было за что держаться.

После последнего приезда , Эдвард лишь один раз уезжал в Англию, его поездка была короткой , он остался там, не более чем двух недель. И возвращаясь в Стамбул, он, казалось, приносил с собой не только свою усталость, но и мысль, которая не давала ему покоя. Эмилия была для него не просто запретным плодом – она стала частью его жизни, которую он не мог игнорировать.Каждая разлука заставляла его сердце сжиматься, и лишь мысль о возвращении в Стамбул заставляла его дышать полной грудью. Но он понимал, что это не может продолжаться вечно. Они должны были найти путь, чтобы быть вместе, несмотря на все препятствия.

С каждым письмом отцу , Эдвард становился всё более решительным. Он уговоривал своего отца, с которым у него были сложные отношения, остаться в Стамбуле на длительный срок. Но отец всегда игнорировал его просьбу. Эдвард обещал себе, что не отступит. В своей новой роли Эдвард был готов жить здесь, быть рядом с Эмилией и, дать ей надежду на будущее. Но до тех пор, пока он не мог открыть правду родителям , всё оставалось в тени.