ЭдЭм «До последнего вздоха» - страница 36

– Я хочу быть рядом, хочу просыпаться и знать, что ты где-то рядом – даже если не рядом физически, то хотя бы здесь, – он прикоснулся к своей груди, – в сердце. Хочу слышать, как ты смеёшься, как играешь, как просто дышишь.

Она чуть сжала его пальцы, шепнула:

– Я тоже … И ты был везде. В каждом сне. В каждой мелодии.

Эдвард коснулся её палец губами, почти невесомо.

– Я обещаю тебе, – сказал он, – что теперь ты больше никогда не будешь ждать. Никогда не будешь плакать по ночам, не зная, вернусь ли я. Я здесь. Я твой. Навсегда.

И в этих словах было всё – и страх, и нежность, и клятва. А потом он просто прижал её руки к своей груди – не для того, чтобы удержать, а чтобы быть ближе, тише, роднее. Так, как ждут только одного человека в этом мире.

Глава 7: Сон и явь

С каждым днём их любовь разгорался в темных уголках Стамбула, под покровом ночи, в тени роскошных деревьев сада, где они часто встречались, скрывая свои чувства от любопытных глаз. Их встречи были украдены, тихие и напряженные, наполненные страстными взглядами и молчаливыми обещаниями, которых они боялись открыто озвучить. Эмилия, зная, что её отец может уничтожить всю их любовь, не позволяла себе показываться на улицах города в одиночестве. Всё происходило в строгой тайне . Каждый шаг был продуман до мелочей, каждый взгляд – взвешен.

В один из дней Эдвард не выдержал – и пришёл к её дому.

Он не имел права появляться у порога. Даже подойти ближе казалось вторжением. Но стоять на противоположной стороне улицы, в тени кипариса, казалось терпимее, чем не видеть её вовсе. Он не знал, почему именно сегодня, но что-то тянуло – будто сердце соскользнуло с привычного ритма и отбивало тревожную дробь.

Прошло уже несколько дней, как он не видел её.

Ни у озера. Ни в консерватории. Ни случайно, ни нарочно.

Он просто ждал – что вдруг она выйдет. Хоть на минуту. Хоть издалека.

И она вышла.

Сначала он увидел Зейнеп – её фигура показалась первой. А потом – её. Эмилия. Всё внутри у него дрогнуло.

Они говорили тихо, словно музыка всё ещё звучала где-то между словами. Эмилия смеялась – коротко, сдержанно. Лёгкий ветер колыхал подол её платья, солнце играло в волосах.

Они шли не спеша, сворачивая за угол. Эдвард медленно последовал за ними, держась на расстоянии, почти неслышно, будто боялся разрушить хрупкий момент своим дыханием. Он не знал, куда они направляются – и неважно было. Он просто хотел быть рядом. Пусть даже как тень.

Они прошли несколько улиц. Город звучал глухо: колёса по мостовой, чьи-то шаги, голуби. Эмилия и Зейнеп остановились у небольшого бутика. Эдвард затаился, притворился прохожим, спиной к витрине. Ждал.

Затем они вышли – у Зейнеп в руках был маленький пакет, у Эмилии – чуть больше, перевязанный тонкой лентой. Они что-то обсуждали, шагая бок о бок, и вскоре свернули за угол.

Эдвард медленно направился за ними.

Позади, из-за поворота, бесшумно шагнул силуэт – знакомый, но пока невидимый для них. Он держался в тени дерева, рядом с колонной, что закрывала его от прямого взгляда. Его шаги были неслышны, будто сам воздух подстраивался под его движение.

Он немного ускорил шаги вперёд, потом откашлялся —

– Кхм-кхм…

Девушки продолжали идти. Он повторил чуть громче:

– Кхм…

На этот раз Зейнеп будто почувствовала взгляд в спину. Повернулась. И, увидев его, выдохнула:

– Эм… подожди.

Она остановила Эмилию, слегка взяв её за локоть.