– Тише, тише, – Арлетт притянула меня к себе, – не я здесь должна быть, не я. Мои утешения больше похожи на планы мести, но клянусь, клянусь, что если что-то пойдет не так… Посмотри на меня.
И когда я подняла на нее глаза, Арлетт внушительно произнесла:
– Я помогу замести следы. Знаешь, у меня есть некоторый опыт.
Позади нас протестующе заныл Квентин Попрошайка, и Арлетт, развернувшись к нему, грозно цыкнула:
– Тишина. Ты не знаешь, что такое потерять ребенка из виду. Я тоже не знаю, но могу представить. Я бы не советовала тебе, Попрошайка, опять попадать в тюрьму. Больше снисхождения не будет.
– Я работаю! – взвизгнул Попрошайка. – Работаю, слышишь?! И ты сама ответишь за то, что напала на человека!
– Я? Напала? – преувеличенно удивилась Арлетт. – Эйлин, я на кого-нибудь нападала?
– При мне – нет, – отрезала я.
– Слышишь, Квентин, я ни на кого не нападала. И кому поверят – главе исследовательской лаборатории при Академии Стихий и дипломированному проектировщику алхимических составов или мелкому пакостнику, которого судили больше десяти раз?
В дверь вновь постучали, и Арлетт, успокоив меня коротким: «Стражники», пошла открывать. Двое высоких мужчин забрали письмо, Квентина Попрошайку и хотели уже уходить, когда я, встав в дверях, спросила:
– Что-нибудь известно?
Наверное, у меня был совершенно дикий вид, потому что один из стражников даже вздрогнул, а второй успокаивающе прогудел:
– Тихо и незаметно прочесываем район города, в котором имеется отклик от поискового амулета. Зелье поиска было высшего класса, так что участок совсем небольшой.
– Как только что-то станет известно, – я с мольбой посмотрела на мужчину, – сообщите.
– Ночь наступает, – чуть растерялся он, – как бы не разбудить.
– Вы правда думаете, что я смогу уснуть? – с горечью спросила я.
– И то верно. Но я с уверенностью могу сказать, что девочка жива. А вот про женщину ничего не известно.
– Я молюсь Матери-Магии за них обеих, – тихо сказала я и отступила, пропуская их на волю.
– Какой женщине? – запаниковал Попрошайка, – какая такая женщина?
– Похищена не только маленькая девочка, но и ее няня, уроженка Кальстора, – с усмешкой произнесла Арлетт. – Суд будет веселым.
– Я ничего не знал! Не знал!
Стражники унесли Попрошайку вместе со стулом – им явно понравилось то, как он был упакован.
– Почему он так известен? Квентин Попрошайка, я о нем, – спросила я у Арлетт, чтобы хоть немного отвлечься от снедающего меня горя и страха.
– В Кальсторе три сиротских приюта. Где у тебя кухня? Хочу чашечку чая или кофе. Вообще, я бы предпочла стакан крепленого вина, – она усмехнулась, – но это потом. Когда все закончится. Так вот, в Кальсторе три сиротских приюта. Один курирует Хранитель Теней, второй – Хранитель Закона, и третий, последний – Хранитель Мудрости. Собственно, та же ерунда у нас и с Академиями.
Вы вошли на кухню и там увидели куриную тушку, натертую приправами. Скорее всего, Карин готовила, а Деми рисовала, когда… Когда…
Закрыв лицо руками, я тихонечко завыла. Арлетт тут же оказалась рядом и обхватила меня за плечи.
– Тише-тише, твоя малышка жива. Ребята враз ее отыщут, благодаря нашим законам они имеют право войти и обыскать любой, абсолютно любой дом, слышишь? Поисковый амулет – это пропуск в любой особняк того района, на который указывает путеводная нить.
Меня колотила мелкая, мерзенькая дрожь, и я, оттерев со щек слезы, поблагодарила Арлетт и встала.
