— Соня, сколько раз говорил тебе, чтобы ты обращалась ко мне на “ты” и по имени, — пожурил меня начальник.
Я на это лишь скромно улыбнулась. Глеб действительно много раз об этом мне говорил, но всё же на работе я привыкла держать субординацию. Не переходить границы начальника и подчинённой. Мне хватило бывшего моего начальника в лице господина Шестинского. Хоть и никогда черту в общении с ним не переходила.
— Вы же знаете, Глеб Семёнович, я так не могу. Всё же мы на работе.
— Хорошо. Заходи.
Я вошла и опустилась на стул напротив мужчины, который, отложив бумаги в сторону, сцепил руки перед собой. Смотрел на меня, ожидая, что я скажу.
— Что-то случилось? — спросил Горский.
— Нет, — покачала головой. — Точнее, не совсем. Я пришла вам сказать, что использовала один подотчётный препарат. Понимаю, что нужно было вас предупредить до его использования, но времени у меня не было.
Глеб нахмурился, а у меня сердце ушло в пятки, я подумала, что всё же получу за это выволочку. Но у меня правда не было времени. И если нужно, то понесу за это наказание.
— Рассказывай, что за препарат, для кого и что случилось.
Я кивнула и начала свой рассказ.
— Я была в коридоре, когда увидела Егора... Егора Свободина, — осеклась. Черт. Горский сузил глаза, внимательно на меня посмотрел, но ничего не сказал. И я продолжила: — У его мамы начались головные боли, и он попросил меня о помощи. Понимаю, что прежде всего сначала вам нужно было об этом сказать, а потом уже ставить укол. Но понимаете, времени совсем не было. После, конечно, я всё записала в журнал и оставила использованную ампулу. И потом уже пришла к вам, чтобы сказать.
Закончив рассказывать, шумно выдохнула и стала ждать слов Глеба Семёновича. Надеялась, что он всё поймёт и не будет сильно меня отчитывать.
Горский с минуту молча гипнотизировал меня, а потом откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. От его следующих слов я опешила и в шоке застыла, не зная, что ответить и сказать.
— У тебя что-то есть с этим Свободиным?
— Эм, что?!
Я не ожидала от мужчины этого вопроса. Думала, что он будет ругаться, что я сначала его не предупредила и поставила укол. Будет задавать уточняющие вопросы. Да что угодно. Но только не это. Такого вопроса я точно не ждала.
— Между вами что-то есть? Между тобой и Свободиным что-то есть?
Вот и что ему сказать? По сути-то, ничего нет между нами, но я не могу понять, зачем он задаёт все эти вопросы? Для чего они ему? Что он хочет узнать? Я не понимаю.
Вцепилась руками в колени, чтобы скрыть возникшую дрожь и волнение.
— Нет, — голос дрогнул, и сердце ускорило ритм. Сделав глубокий вдох, проговорила вновь более уверенно: — Нет. Между мной и Егором Свободиным ничего нет.
— Точно? Тогда откуда такая оговорка? Или ты лично его знаешь? — Горский подался ко мне вперёд.
— Когда-то давно, больше пяти лет назад, он попал в аварию, и я ассистировала на его операции. Я тогда работала в той клинике. Поэтому мельком его знаю.
Старалась сделать голос уверенным, чётким, чтобы не выдать себя со всеми потрохами. И, по-моему, мне поверили, потому как мужчина расслабился и кивнул. Будто действительно поверил каждому моему слову.
Впрочем, в моих словах не было ни капли фальши и лжи. Так оно и было на самом деле, лишь с одной оговоркой о том, что после у нас были недолгие отношения.
— Хорошо. Раз ты говоришь, что между вами ничего нет, то я тебе верю. Что насчёт препарата, что ты взяла и сначала не предупредила меня, то всё хорошо. Главное, ты всё записала и после меня предупредила. Но в следующий раз всё же следует сначала мне сказать.
