А Ариша с интересом слушала о том, что меня сразу зачислили на второй курс, и я ничего не видела и ничего не знает в Королевской Академии, а ещё запросто обращалась ко мне, будто мы с детства были знакомы, вместе играли и рядом росли, рассказывала, что где находится, показывала большие светлые залы с возвышающимися по кругу столами, длинные классы со множеством парт, указывала за окно на полигоны. И говорила, говорила, говорила…
У меня от обилия информации немного кружилась голова, а в душе нарастал восторг – я в Академии! Мне удалось! Я смогла!
Хотелось плакать и смеяться, кружиться и петь, что-то дикое отплясывать прямо здесь же, но Ариша тянула меня дальше, не прекращая щебетать и тыкать пальцем то в одну, то в другую сторону.
Но вдруг тащившая меня за руку девушка остановилась, обернулась и строго посмотрела в лицо.
– Слушай, Рада, ты чего это еле плетешься? – а потом удивленно: – Что с тобой? Ты чего это?
И я, пытаясь спрятать слёзы, ответила:
– Просто осуществилась моя мечта – я здесь, в Академии, и буду учиться на мага.
Ариша только раскрыла глаза шире:
– Ой, ой! Ты какая-то странная, Рада. Как из другого мира, – и посмотрела с подозрением.
Я только улыбнулась.
– Значит так, – продолжила заботливая подруга. – От меня ни ногой, задавай любые вопросы, не стесняйся. Мы тут все запросто общаемся, а ты небось не королевна, тоже давай попроще.
– Я не королевна, я при…
Но, на счастье, шустрая Ариша не стала слушать, развернулась спиной, ухватила меня за руку и потащила дальше.
Она так и осталась заботливой, словно квочка, – всегда по любому поводу опекала новенькую, поясняла и всюду таскала за собой. Иногда это было даже забавно: она была на полголовы ниже и намного тоньше, выглядела младше, но вела себя так, словно мамаша с многоголосым выводком шумных, разбегающихся в разные стороны малышей.
Мне это было в диковинку, но и в радость – никогда о ней так никто не заботился. Разве что мама, только неё не было столько времени.
2. ГЛАВА 2. Тренировки
– Адепты, внимательно следите за схемой!
Я любовалась, тем как ловко преподаватель выделывал пальцами пассы, и от этого на белую доску ложилась красивая вязь заклинания густого синего цвета в центре и сильно светлеющего к краям.
Хотелось подбежать и обнять этого человека, который может делать такую красоту. И у которого я научусь, чего бы мне это ни стоило, творить такое же.
Закончив со схемой, немолодой уже мужчина отряхнул ладони и скрипучим голосом стал диктовать:
– Ядро требует максимального вливания магии и минимальной структуризации. Это хорошо заметно на схеме – центр не заполнен, но насыщен силой.
«…силой», – старательно выводила я одну идеальную букву за другой. Как мама радовалась бы, знай она, что наша с ней общая мечта начала осуществляться!
Я изящно удерживала перо в пальцах так, как меня учила мама и не смог отучить учитель сводных братьев, называя криворукой ошибкой природы. Я научилась пропускать эти крики мимо сознания.
Просто мне ужасно нравилось вот так обмакивать перо в чернильницу настолько, чтобы чернил было достаточно, но не получилась клякса – я ужасно не любила клякс. Их и так хватало в моей жизни, чтобы оставлять ещё и на бумаге.
А ещё мне ужасно нравилось писать красивые аккуратные буковки, чтобы одна к одной, кругленькие, ровненькие. Нравилось слушать преподавателя, восхищаться его мастерством и количеством знаний.
