Читать онлайн Анна Агатова - Единственная для принца. Книга 2

1. ГЛАВА 1. Рада в Академии

Звяк-звяк, звяк-звяк, звяк-звяк…

Я ехала верхом, в ушах слегка звенело. Это звякают мелкие лёгкие колечки в моих серьгах. От каждого шага лошади звяк… звяк… звяк…

Навстречу мне – всадник, кто-то хорошо знакомый, кто-то, кто мне помог, я многим обязана ему. Не помню, почему, не помню чем, но знаю – он хороший человек, и я ему благодарна. Я не вижу его лица, не знаю, кто он. Но еду к нему навстречу, улыбаюсь. Но искренности нет в этой улыбке. Просто те, что за моей спиной, вынуждают меня.

В моей руке длинный метательный кинжал, я чувствую его вес и выпуклости резьбы на рукоятке, он обжигает ладонь. Я должна метнуть этот кинжал, должна ранить, ранить смертельно, а лучше убить.

Убить того, кто едет мне навстречу.

Но я не могу его убить, я не убийца, я не хочу быть убийцей!

И потому я нахожу в себе силы выпустить нож. Осторожно, легко, так, чтобы он скользнул вниз, будто случайно, лёг под копыто лошади и исчез в дорожной пыли.

Звяк-звяк, звяк-звяк, звяк-звяк…

Я облегченно перевожу дух и, желая отереть со лба пот, поднимаю руку. Но на ней перчатка. Я в ужасе смотрю на неё и понимаю – она отравлена. Как только тот, что едет мне навстречу, коснётся её, он погибнет. Я с бешено колотящимся сердцем сдираю эту перчатку, которая будто прилипла к коже. Но она не даётся, крепко сидит на кисти.

Я уже стою на земле. Но когда тот, кто движется мне навстречу, приближается так, что я могу уже почувствовать его запах, перчатка наконец падает на землю к моим ногам. Душу наполняет огромное, просто невероятное облегчение.

Звяк-звяк, звяк-звяк, звяк-звяк… Звякают серьги? Этого не может быть, я стою на земле! Но звяканье в ушах не стихает.

Теперь в моей руке тонкая удавка, и она накинута на шею человека, который корчится в агонии. Корчится, хрипит, бьется в предсмертных судорогах, а потом замирает. Я в ужасе понимаю, что всё же убила его. Того, кого убивать не хотела.

– Нет, – шепчу, а потом кричу, – нет! – И уже не сдерживая вопля: – Нееееет!

Я вскочила на постели и стукнулась макушкой о потолок, воздух с трудом прошёл в легкие, и за шумом собственного дыхания и стуком сердца, я с трудом разобрала:

– Слушай, Рада, заведи себе уже парня, что ли?

Это недовольная Ариша сонно пробормотала с кровати напротив.

– Зачем? – нормальное дыхание ещё не восстановилось, и я спросила это прерывисто, будто после долгой пробежки.

– Ему ори на ухо.

– Ты так говоришь – заведи, будто это собака.

Скрип соседней кровати – подруга завозилась на своей постели, но в темноте не видно, какое у неё выражение лица. Да впрочем, какое у неё может быть выражение? Сонное наверняка. Да и дыхание тоже уже стало сонным. Ариша уснула.

Спят и ещё четыре девушки. Их кровати ниже, но мой крик даже не потревожил их сон. Ну да, они старшекурсницы и в совершенстве владеют отгораживающим звуки заклинанием. Только Ариша, как и я, на втором, и ещё не научилась строить полог так, чтобы он держался, даже когда она спит.

Старшекурсницам хватило одной-единственной побудки среди ночи от моего крика, чтобы принять меры и больше не страдать из-за кошмаров подселенки-второкурсницы, а вот Аришу мне немного жалко. Радует только то, что она всегда быстро засыпает.

Я вздохнула. Ариша уснула, а я всё никак – мучили мысли, отзвук звяканья сережек в ушах и то страшное ощущение из сна – ощущение непоправимости, когда передо мной лежал мертвым тот, кого я убивать не хотела.

Вспомнив всех богов и идолов, я попросила каждого, а потом всех вместе, чтобы хороший человек был жив и сон оказался пустым. На всякий случай потрогала себя за уши – проклятых серёжек не было. Вообще никаких не было. Облегченно вздохнула, уже в который раз, и расслабилась – как же хорошо, что я не должна никого убивать!

А про совет Ариши про парня стоит подумать…

Утром Рада то и дело вспоминала про то, что нужно завести парня.

Завести – глупое слово. Но если отрешиться от формы, то содержание, сам смысл требовал задуматься.

Нет, заводить не нужно, но найти парня, выстроить какие никакие отношения, которые приведут к... Ну понятно, к чему они приведут. И вот это, наверное, сложно. Но сама идея была хороша.

И чем дольше я о ней думала, тем больше она ей нравилась.

Первое отторжение прошло на удивление быстро, и произошло это, наверное, ночью. Поэтому завтракая в столовой Академии, она уже рассматривала не столько саму мысль, сколько парней вокруг.

Для меня это было странным занятием – рассматривать парней. У неё никогда не было ни возможности, ни желания заниматься подобным. Мужчины всегда были или угрозой, или... потенциальной угрозой. А вот сейчас какой-нибудь из этих парней вполне мог стать её если не спасением, то серьёзным шагом к такому спасению, возможностью изменить ситуацию.

И это было странное ощущение. Очень необычное, тревожное, но и радостное одновременно.

Я понимала, что для осуществления этой идеи слишком много трудностей. Например, как найти того, кто ей нужен? Просто смотреть на каждого? И что искать?

Допустим, нашла.

Что потом? «Пойдём со мной, дорогой?»

Да и сам процесс…

Вспомнилось вдруг: горячее учащенное дыхание над ухом, почти такое же горячее мужское тело прижимается к ней со спины. Потом слова. Слова, сказанные хриплым голосом. Смысл слов такой, что даже сейчас уши полыхают от стыда и омерзения. Ей трудно дышать от ужаса, от безысходности, от ощущения загнанности, и её вдохи больше похожи на всхлипы.

– Ты так дышишь, – шепчет хриплый низкий голос, – ты тоже хочешь… Даже не пытайся мне возражать! Я же чувствую!

В голосе – звериная агрессия и толика безумия. И тут же горячая, обжигающая даже через ткань, ладонь ложится ей на грудь. Рада захлёбывается воздухом от омерзения, перестаёт дышать, но следующее движение этой большой и сильной руки – и она вскрикивает от боли и шипит сквозь стиснутые зубы. Сердце бьется так, что вот-вот выскочит через горло. Надо позвать на помощь, но лицом её уткнули в угол, голоса нет, эмоции перехватили горло. Даже если крикнуть, не услышит никто. А если и услышит… Разве этому мужчине кто-то может запретить?..

От этих воспоминаний всегда начинала гореть спина. Именно ей, бедной и ни в чем не повинной спине, пришлось тогда за всё расплачиваться. И не только тогда…

Боль – хороший учитель. С этими словами отца я была согласна. Ни с одной его мыслью она ещё не была так горячо согласна, как с этой. И тогда, и сейчас. Абсолютно согласна. Именно этот учитель – боль, воспоминание о ней – сейчас ей и напоминал о том, что её идея опасна.

Я с содроганием думала о том, что должно произойти, если она всё же найдёт парня. Спина от воспоминаний и ненужных мыслей, которые обычно отгонялись как опасные насекомые, опять горела и чесалась.

Но идею не следовало отбрасывать именно из-за результата, который она обещала. Того самого результата, что ей не нравился, если на него смотреть как на процесс, но необычайно привлекал, когда представлялся свершившимся фактом.

На самом деле, если у неё всё получится с парнем, то… я уже буду порченым товаром.

Я наполнилась злобным предвкушением, когда представила лицо отца, когда… Или если? Пусть будет когда! Когда он узнает о том, что уже произошло.

Тут она хмыкнула своим мыслям – и так отец к ней относился не слишком-то хорошо.

В его представлении к ней и нельзя было хорошо относиться .

Ещё бы! Я одним своим появлением на свет уже вымарала его в грязи.

Тяжелый вздох не помешал продолжить завтрак, лишь напомнил, что не нужно так откровенно выражать эмоции. Мысли вертелись вокруг всё той же темы: да, она, новорожденный младенец, и вываляла отца в грязи. О да, да… А он сам совершенно не причем. Как же! Бесконтактное зачатие, не иначе.

Фу! Мерзкая двуличная скотина!

Только матушку почему-то жалко. У неё такие были мечтательные взгляды, когда она маленькой Раде рассказывала об отце… И маленькая Рада только по этим взглядам, по мягкой улыбке матери, с которой она расписывала достоинства самого лучшего мужчины, представляла, что отец - огромный сильный воин, с суровой внешностью и добрым сердцем.

Только такому её мать могла подарить свою любовь!

Так я думала, пока после самой страшной потери в своей жизни не узнала, кто же на самом деле её отец…

Так что подгадить отцу – чем не мотив? Представила, как он будет надуваться от негодования, багроветь...

Потом – орать.

Но её-то не будет в это время рядом. Ха-ха!

Жаль, если он не узнает. А если её всё же вернут отцу (о, как же не хотелось об этом даже думать!), он не сможет больше торговать ею как какой-нибудь вещью.

Не простит, не спустит ей. О нет! Никой надежды на это!

Спина прямо заполыхала, когда я осознала это со всей ясностью, и болезненная гримаса скривила губы. Но я быстро поднесла ко рту кружку с горячим узваром, и впечатлительная Ариша ничего не заметила, да и другие девочки, что сидели с ней за одним столом, не обратили внимания.

Не спустит. Горький смешок удалось сдержать.

Накажет.

Накажет так, что вряд ли я выживу, но и только, ничего он не сможет поделать. И гримаса сменилась злобным оскалом, который Ариша всё же заметила.

– Рада, ты что?

Я сглотнула эмоцию, взяла себя в руки и спокойно ответила:

– Всё хорошо. Просто подавилась.

Ариша ещё какое мгновенье не спускала с неё внимательного взгляда, а потом вернулась к завтраку. И я вновь отпустила свои эмоции. Да, прекрасная идея! Стоит заняться ею всерьёз.

***

Задача была сложной, поэтому стоило подготовиться к ней основательно.

Для себя решила, что, во-первых, вполне хватит и одного раза, чтобы факт её порчи – ха-ха! – стал реальностью с одной стороны, а с другой – это же отвратительно, и страшно, и мерзко, и больше одного раза она и не выдержит. А во-вторых, парня она должна выбрать сама. И выбирать нужно так, чтобы он не вызывал отторжения и чтобы она ему нравилась.

Ну что ж, с самым важным определились.

И я стала присматриваться.

Пару дней внимательно рассматривала окружающих и прислушивалась к себе.

Парней на их втором курсе общей магии было немало, но почему-то никто не задевал её чувств. Более того, даже просто рассматривать как приятный для глаза объект, никого не хотелось.

Неужели так может быть?

Это показалось странным, и я решила посоветоваться со знающим человеком.

– Слушай, Аришка, – шепотом спросила соседку по комнате, которая была также соседкой по парте, – а как правильно выбирать парня?

Аришка оторвалась от своего конспекта и круглыми глазами уставилась на меня.

– Что?!

– Ты забыла, что ли? Ты мне ночью сказала, что нужно завести парня.

Понимания во взгляде подруги не прибавилось.

– Я такое говорила?

Я бросила косой взгляд на увлекшегося спором с каким-то адептом преподавателя и продолжила шепотом:

– Ну не важно. Ты мне просто скажи – как выбрать парня?

Ариша задумалась лишь на какое-то мгновенье:

– Выбирать надо сердцем! – и глянула с упрёком, так, будто это самая очевидная вещь в мире.

– Ну не знала, подумаешь. Потому и спросила.

– Я тебе уже говорила, что ты странная, Рада?

– И не однажды. Но я думала, что выбирают, чтобы умный был или красивый. Благородный?

Это уже было сказано с заметным сомнением. Она могла точно сказать только каким он не должен быть.

Вспомнились горячее тело за спиной, горячие наглые и жестокие руки, хриплый шепот, гадкие слова…

Я передернулась.

Парень точно не должен быть навязчивым, наглым, подавляющим. Ещё не должен быть жестоким и самовлюбленным.