Единственное желание - страница 19

– Просто Джон, – ответил он, слегка кивнув. – Рад знакомству, мисс Ли.

– Просто Элина – ответила она с легкой улыбкой.

Они обменялись краткими приветствиями, затем сели по обе стороны гладкого стола. На поверхности лежал только планшет Элины и стакан с водой, к которой она ни разу не притронулась.

Джон перешёл к делу почти сразу, без лишней прелюдии:

– Что вы знаете о теории вероятности и случайности?

Элина едва заметно приподняла бровь и, слегка усмехнувшись, ответила:

– Только то, что под понятием «случайность» чаще всего скрывается недостаток информации. А теория вероятности – это попытка разума не сойти с ума от собственной неспособности контролировать хаос.

Джон не смог сдержать лёгкой улыбки. Он тут же её спрятал, сохранив свою невозмутимую манеру, но внутри почувствовал, что собеседование уже пошло в нужную сторону.

Разговор незаметно перешёл в неформальное русло. Они говорили об искусственном интеллекте не как о технологии, а как о концепции – о границах разума, о различии между мышлением и осознанностью.

– Эмоции, – вдруг выделила Элина, – вот чего пока не хватает большинству ИИ-систем.

– Эмоции? – Джон удивлённо откинулся назад. – Я всегда считал их тормозом. Остатком биологии, мешающим логике. Они же нерациональны.

– Именно поэтому они важны, – спокойно возразила Элина. – Рациональность – линейна. Эмоции создают нелинейность. Парадокс, который помогает разуму принимать решения, когда данных слишком много… или слишком мало. Без эмоций ИИ будет быстрым, но тупиковым. С эмоциями – он может выйти за пределы алгоритма. Он сможет… выбирать.

Джон замолчал, рассматривая её. Не только слова, но и тон, с которым она их произносила, – это не был заученный ответ. Это был взгляд изнутри, настоящая убеждённость. Он видел таких людей редко. И почти никогда – в той сфере, где вопросы чаще всего ограничиваются скоростью, точностью и функционалом.

– Вы приняты, – сказал Джон после короткой паузы. – С сегодняшнего дня, ты – глава отдела по разработке и внедрению ИИ в Infinity.

Элина не показала ни капли удивления, лишь встала, протянув руку:

– Спасибо, Джон. Не подведу.

Они вышли из помещения. Эд, заметив их, оживился и сразу подбежал.

– Ну? – спросил он, глядя сначала на Джона, потом на Элину.

– Всё отлично, – ответил Джон. – Это наш человек.

– Добро пожаловать в ад, – с усмешкой добавил Эдвард, протягивая Элине руку. – У нас весело.

– Уверена, – спокойно ответила она, и впервые позволила себе искреннюю улыбку.

Они вошли в лифт, и Джон, не теряя времени, нажал на кнопку без опознавательных символов – самый нижний уровень башни. Эд молча кивнул Элине, будто говоря: "Сейчас увидишь нечто особенное."

Лифт начал стремительное погружение вниз. Его движение сопровождалось едва ощутимым вибрированием и гулом. Когда двери открылись, их встретил длинный стерильный коридор, освещённый мягким бело-голубым светом. В его конце высилась массивная гермодверь, покрытая черным матовым металлом.

Джон подошёл к терминалу. Сканер сетчатки, сканер голоса и браслет на руке Джона издал сигнал. Терминал издал короткий сигнал, и из встроенных динамиков раздался холодный, но вежливый голос:

– Добро пожаловать, Джон Райли. Доступ разрешён.

С металлическим, глубоким и плотным гулом дверь начала раздвигаться, словно открывая проход в сердце машины.

Внутри – грандиозное пространство, больше похожее на храм технологий. Многоуровневое помещение с высотой с десяток метров. В самом центре – гигантская установка, похожая на вертикальный цилиндр, пересечённый энергетическими каналами и оптическими волокнами, подсвеченными плазменными оттенками оранжевого цвета. По периметру располагались балконы, проходы и смотровые площадки, соединённые стеклянными мостами.