Он с сочувствием смотрел на попавших вместе с ним в западню «коллег по несчастью». Одно из лиц показалось ему знакомым. Он набрался смелости, подошел к «Победе» и спросил:
– Простите, а вы, случайно, не Стрельцов?
– Случайно, да.
– Вот так встреча! – Максим, прежде видевший своего любимца только с трибун, был ошеломлен. – Тоже опаздываете?
– На тренировку уже нет. Теперь придется оправдываться, что не проспал…
– А вам куда, Эдик?
– Да хотя бы до «Белорусской», а там на базу в Мячково.
– Сейчас я что-нибудь придумаю! Вот, держите ключи от моего «Москвича» – вот тот, белый, в первом ряду. Садитесь и ждите. – Следователь Иванников решительным шагом направился к орудовцам.
Что он им говорил, какие железные аргументы приводил, осталось «тайной следствия». Но чудо произошло! Один из блюстителей порядка на дорогах неспешно двинулся в сторону встречной полосы с намерением приостановить движение, а второй, помахивая своим жезлом, вывел, как поводырь, машину Максима прямиком к запретной «двойной». Его коллега притормозил поток машин и аккуратно сопроводил за «монбланы» кирпичного завала. Вперед! И даже козырнул на прощанье.
Стрельцов с уважением посмотрел на своего спасителя:
– А ты, вообще, кто?
– Я? Следователь Мытищинской районной прокуратуры Максим Иванников.
– Тогда понятно… А футбол любишь?
– Не то слово. Обожаю!
– Завтра у нас игра с «Локомотивом», будешь?
– Увы, – состроил скорбную гримасу Максим, – билетов не достал.
– Не беда! – Эдик достал из кармана два билета и протянул ему: – Держи! Только обязательно приходи. Я тебя буду высматривать.
Иванников подкатил к Мытищинской прокуратуре и прикинул: до Мячкова сущая ерунда осталась.
– Показывай, где твоя база?
Когда прощались, он вдруг спохватился:
– Постой, а как же твоя машина? Она же там, в заторе, осталась…
– Да не волнуйся. Ерунда! Я ключи в замке специально оставил, орудовцы куда-нибудь на стоянку отволокут. Найду. До завтра! Приходи, а то обижусь.
В первом тайме игра явно не заладилась. Мяч упрямо не шел в ворота. «Ничего, – решил про себя Эдик, – во втором точно забью». В перерыве он подозвал паренька из дубля, вручил ему бутылку коньяка, укутанного в газету, и записку:
– Сейчас пойдешь в дикторскую будку. Отдашь Семену Матвеевичу и скажешь, что лично от меня. Он поймет.
Во втором тайме Борька Батанов сделал все, как договаривались: увел мяч прямо к угловому, а заодно и защитников. Потом сделал вид, что готов отправить навес на Кузьму. Вратарь железнодорожников опасно выдвинулся прямо в центр штрафной, готовясь отбить атаку кулаками. А Батанов – умница! – точно отпасовал на Стрельца, который ждал мяч в глубине. Обидным для вратаря «ковшиком» он мягко забросил его прямо за спину голкипера.
Тут же диктор по громкоговорителю объявил:
– Гол в ворота «Локомотива на 53-й минуте матча забил Эдуард Стрельцов!
Переждав крики и бурю аплодисментов, все тот же металлический голос всему стадиону сообщил:
– Этот гол Стрельцов посвящает следователю Мытищинской прокуратуры Максиму Иванникову.
… После игры диктор Семен Матвеевич навытяжку стоял перед разъяренным директором стадиона.
– Что вы себе позволяете, уважаемый? Что за отсебятину вы несете на весь стадион?!
– Я? Какую еще «отсебятину»? – Брови старого диктора от недоумения поползли вверх. – О чем вы, Сергей Назарович? Я с довоенных лет работаю с микрофоном и ни разу – заметьте, ни разу! – не позволил себе лишнего слова в эфире.
