Далее. В ночь с 8 на 9 ноября того же года гражданин Стрельцов ворвался в квартиру неких Спицыных по адресу: Крутицкий вал, дом 15. Соседи вызвали милицию, дебошира со скандалом увезли в 93-е отделение. Все верно?
Стрельцов молча кивнул.
– Вот очередной эпизод. Стрельцов в состоянии алкогольного опьянения устроил драку возле станции метро «Динамо» с гражданином Ивановым. Наряду милиции оказал сопротивление, за что был привлечен к ответственности по Указу от 19 декабря 1956 года «Об ответственности за мелкое хулиганство».
Нам все, Эдик, известно, даже незадокументированные факты. Продолжить? – Генерал насмешливо посмотрел на своего молчаливого собеседника и, переходя на «ты», продолжал: – Понимаешь, друг мой, этих прискорбных случаев, вернее, их последствий, никому не нужной скандальной огласки можно было бы легко избежать. Но на каких условиях? Догадываешься? Ну! Ты же парень сообразительный. Хотя тут, конечно, не футбольная площадка, на которой ты все видишь, все знаешь и умеешь… Но тем не менее…
Стрельцов вновь промолчал.
Тогда генерал встал и совсем уж по-дружески положил руку ему на плечо:
– А давай-ка лучше перейдем вон в ту комнату, чтобы обойтись без всякой официальщины.
Здесь небольшой столик украшала бутылка грузинского коньяка, сияли хрустальные рюмки, вазочка с конфетами «Кара-Кум» и «Мишка на Севере», традиционное блюдечко с лимоном, слегка присыпанным сахарным песком, пепельница, тяжелая зажигалка, дорогие папиросы. Чего еще желать?
– Давай, Эдик, не стесняйся, – сказал хозяин апартаментов, разливая коньяк. – Ведь ты же не за рулем. А был бы за рулем, тебя бы сопроводили, чин по чину, как полагается. Станешь нашим – с этим вообще проблем никогда не будет… Ну, вперед!
Стрельцов поднял рюмку, одновременно подумав: «Покупает, гад. Сначала на вшивость проверял, шантажировал, а теперь уже напрямую покупает, вот ведь «мусора» пролятые!» А генералу доброжелательно улыбнулся и выпил с ним до дна.
– Хорошо. – Милицейский начальник пожевал лимончик и предложил: – Давай отбросим условности. Теперь напрямую. Ты переходишь завтра в состав команды «Динамо». Оформление документов – дело десятое, тебя оно не касается. Потом с Кулагиным – вы уже знакомы – отправитесь смотреть твою новую квартиру в центре. Она, заверяю, гораздо лучше твоей нынешней на Автозаводской, и уже с новым мебельным гарнитуром, чешским. Кстати, точно такая же предложена и твоему другу Валентину Иванову.
– И что, Кузьма согласился? – встрепенулся Стрельцов.
– Он мне признался, что с самого детства болел за «Динамо», – неопределенно ответил генерал. – Но речь сейчас идет о тебе. Звания тебе будем повышать после каждого успешного сезона, не волнуйся, мы слово крепко держим. Ты сколько в своем «Торпедо» получаешь? Ладно, можешь не отвечать, мне и так все достоверно известно… У нас будет иная сумма. – И он написал на салфетке цифру, втрое превышающую заводское жалованье. – Как, годится? Плюс, естественно, премиальные за победы и все прочее… Пайковые, на пошив формы, которую можешь не шить, она тебе ни к чему, ну и так далее. Спецпропуска по городу. Что скажешь?
Эдик опять промолчал.
– Я же прекрасно знаю, как тебя от армии отмазывали, – продолжал давить генерал, уставившись на Эдика в упор тяжелым неподвижным взглядом. – Когда на тебя армейцы охоту открыли, поехал твой директор Бородин к своим дружкам в ЦК – и вопрос мгновенно утряс. Так?
