Видимо, он понял, что произвёл неизгладимое впечатление, а иначе, ничем другим следующую реплику объяснить было нельзя.
– Да не трясись ты так. Я женщин не бью.
– Правда?! А… Ммм, пардон. – Я прошлась по губам костяшками пальцем, чтобы скрыть неловкость и уставилась на ноги. Никогда не умела поддерживать диалог с незнакомцами. – В общем, если с тобой всё нормально, то я пойду. Меня ждут.
– Парень?
Незнакомец вытащил из кармана толстовки промокшую насквозь зажигалку и пару раз чиркнул колёсиком.
– Работа, – угрюмо ответила я, вспомнив красную от ярости рожу Захарова и хохот его приблуд.
Рестлер поднял зажигалку к глазам и стал внимательно её осматривать в свете вспыхнувшей на втором этаже люстры. Интересно, а когда его избивали, все живущие в этом доме решили сделать вид, что резко оглохли и ослепли? А потом, когда во дворе-колодце воцарилась долгая тишина, они подумали, что уже можно, да?..
Ненавижу таких.
Гиены трусливые.
Но парня это, казалось, ничуть не волновало. Поболтав жидкостью в зажигалке, он хмыкнул и одним движением закинул её на подоконник той квартиры, где зажёгся свет. Люстра погасла и мы снова оказались в мёртвой тишине забытого всеми переулка и маленького двора-колодца.
Парень оторвался от стены и размял плечи, потом сделала шаг в мою сторону и застыл.
– Ты есть хочешь?
– Есть? – Я округлила глаза. Вау, так ко мне ещё ни один не подкатывал. – Нет. – Как будто желая опротестовать отказ, заурчал желудок. – П-прошу прощения. – Я покраснела, но не стала прижимать ладони к щекам, надеясь, что во тьме будет не сильно заметно. – Мне уже пора. Я и так сильно задержалась.
– Ругать будут?
– Будут. – Я кивнула, прикидывая как буду оправдываться перед Женькой. Она страсть, как не любила перерабатывать.
– Ну иди тогда, – разрешил он, приводя волосы в порядок.
– Ага. – Я развернулась и замерла, кляня себя за топографический кретинизм.
– Тебе в ту сторону, – махнул он рукой вправо. – Когда выйдешь из арки, иди налево и прямо. Не потеряешься.
– Спасибо, – буркнула я под нос и припустила, что есть духу. Уже у самого выхода со двора я обернулась, но никого не увидела.
Рестлер просто испарился.
Я потёрла озябшие руки и нырнула в кишку переулка. Хорошо, что отец сегодня работает, иначе бы уже давно ищеек приставил, чтобы отыскать заблудшую дочь. А Вещий хоть и трепло, но с отцом всегда держался на расстоянии, так что я могла не волноваться. Оставалось только забить, забыть и навсегда выкинуть из головы профиль спасённого красавчика.
Ведь уличные бойцы – это хладнокровные машины для увеселения зажравшегося народа. Они живучи как тараканы и абсолютно лишены морали. Особенно эти… из Клетки.
Откуда я знаю?
Ха. Я рассмеялась во весь голос и едва не врезалась в какого-то мужика, выскочившего из-за угла. Лучше бы не знала, честное слово. Но родителей не выбирают, как говорится. А мой папа… Кхм. Мой папа просто спец по отлову таких вот любителей острых ощущений.
И всё-таки.
Отчего-то мне казалось, что эта встреча с бойцом не последняя. Хотя странное ощущение ничем нельзя было подтвердить. От предложения поглазеть на бой я отказалась. А ведь чёртова Ирка уговаривала, чуть ли не со слезами на глазах. Впаривала билеты на лучшие места, то есть там, где чаще всего можно было испачкаться в крови или схлопотать по башке от излишне разошедшихся противников.
Вот правду про неё говорят – Ворона и есть Ворона. Как скажет блин… Вот и накликала беду своими просьбами.
