Разозлившись от того, что снова нещадно краснею, я выпалила:
– А как же! Сотню раз!
Я охнула.
Сперва – от собственной лжи.
Затем – от хватки. Эмиль потянул меня на себя – отнюдь не нежно, и так же впился в губы.
Забирая долг.
Уничтожая.
Заставляя сердце обливаться кровью.
Первый поцелуй. Болючий, дикий, чужой. Он не смел этого делать. Но сделал.
Забрал, похитил, уничтожил.
Я тихо промычала что-то невнятное. Во рту появился привкус никотина. В сердце – дикий трепет. Новые ощущения. О которых мама еще не рассказывала.
Уперевшись кулаками в грудь, я попробовала оттолкнуться.
Сбежать.
Но стало только хуже – Эмиль углубил поцелуй.
Когда все закончилось, волосы градом упали на грудь. Отпустил. Губы горели огнем, по-другому такие мужчины не целуются. Теперь я знаю.
– А так и не скажешь, – напомнил он мне мою ложь.
Я опустила голову, спрятав растерянный взгляд. Потрогала губы – они были горячими.
– Никогда не перечь.
Вот и все, мама. Первый поцелуй состоялся. Ты бы пришла в ужас, увидев мужчину, с которым спуталась твоя дочь – он так похож на отца.
Вспомнив о маме, я вдруг до боли прикусила губу. Она переживает. Совершенно точно. Как она без меня? Места себе не находит…
Я поступила как ужасная дочь, но назад не вернуть ни минуты.
Обратно мы ехали в полной тишине.
И только сердце гулко стучало. Бах-бах. До самой гостиницы. Я даже забыла, что мы собирались подняться на склон.
В номере Эмиль вручил мне пакеты с покупками.
– Как переоденешься, дай знать. Я буду у себя, надо сделать пару звонков.
– Хорошо.
Через пятнадцать минут я уже стояла в гостиной. Эмиль удовлетворено кивнул, разглядывая меня в новой одежде.
Когда мы вышли, на улице уже порядком стемнело, но это лишь прибавляло красоты этим живописным склонам. На них зажглось освещение, а прокат работал до самой ночи!
– Высоко не будем подниматься. Начнем учиться здесь.
Вокруг играла музыка, добавляя сказочности месту, а людей только прибавлялось. И погода была невероятной – снег уже не летел в лицо, и я безотрывно смотрела на то, как Эмиль встает на сноуборд, затем помогает мне сделать то же самое. И вот я уже проделываю свой первый маленький спуск.
– Но потом же поднимемся? – спросила я, пытаясь повторить движения и плавно съехать по снежному склону, как Эмиль.
– Конечно. Как научишься.
Я очень хотела научиться.
И будто бы назло отцу – скатиться с самой высокой горы.
И вообще сделать все ему назло. Чтобы никогда не выходить замуж за Руслана, которого даже никогда не видела.
Весь вечер я старалась быть примерной ученицей, но сосредоточиться никак не получалось – в голове то и дело всплывал наш поцелуй. Грубая хватка Эмиля. Сильные движения языка. Привкус никотина. Чужого мужчины внутри меня.
И его слова.
Никогда не перечить ему.
– Старайся чувствовать свое тело. Тогда все получится, София.
Эмиль был терпелив со мной. И давал много самостоятельности – когда я уверенно стояла на ногах, он начал оставлять меня у подножья, а сам спускался с высоких гор, показывая высший пилотаж техники.
Спускался красиво, мощно. Будто делал это всю жизнь. Ни единого промаха.
– Ты катайся, – сказала я ему после очередного мастер-класса. – Я сама справлюсь. Тут есть инструкторы, тебе вообще необязательно возиться со мной.
Брови Эмиля почти сошлись на переносице. А у меня голова еще была окутана дурманом, а губы – жаром, из-за чего я не почувствовала нависшей угрозы.
