– Вот именно!
Мелиссандра вышла, прикрыла за собой дверь и прислонилась к стене, намертво вцепляясь в неё руками, чтобы не упасть.
– Уфф...
Покосившись на закрытую дверь, Мелиссандра мысленно прикинула её прочность и размеры Буцефала. Здоровяк прав: он выйдет из темницы, как только сам этого захочет, ни один запор его не остановит.
– Ну что же, – пробормотала она. – Дело осталось за малым.
Если эту гору мышц нельзя сдержать цепями или заставить подчиняться угрозами и сильнейшей болью, придётся добиться его послушания иным путём.
И Мелиссандра пошла договариваться с господином этого слуги. Договариваться, как умеет и может, конечно же: пытками и шантажом.
4. Глава четвёртая
Вернувшись к первой камере, Мелиссандра остановилась около массивной двери. Итак. Перед ней стояла задача заполучить себе во владение здоровяка Буцефала.
Мелиссандра вполголоса выругалась. Она за этих рабов уже заплатила! Почему же теперь ей приходилось изыскивать пути, чтобы их себе присвоить?!
Ответ, вероятно, содержался там же, где находилась и восприимчивость Буцефала к магии: его не существовало.
Расправив плечи и задрав нос повыше – это всегда помогало в трудные минуты, – Мелиссандра приказала охранникам сторожить вход и вошла в камеру. И тут же вздрогнула от радостного крика раба.
– Госпожа! Вы вернулись, госпожа! – вопил он, вновь начиная извиваться.
Слуги попытались его утихомирить, но тычки палками не особо помогали. Мелиссандра дала им знак прекратить, подошла ближе и спросила:
– Отвечай, раб: почему твой Бу… – И Мелиссандра вдруг замялась. С одной стороны, негоже рабу иметь своего слугу, с другой, и фамильярничать королеве было не к лицу. Решив, что лучше уж второе, – простое обращение всегда можно объяснить её статусом: королева может позволить себе всё! – Мелиссандра произнесла вопрос целиком: – Почему Буцефал слушается только тебя?
Очень хотелось топнуть ножкой и крикнуть: «Королева я или нет?!», но Мелиссандра, хоть и с трудом, но сдержалась. Не по-королевски это – так капризничать. Даже когда очень хочется.
– А-а это, – протянул раб, улыбнувшись. Про себя Мелиссандра отметила, что улыбка делала его лицо чуть более привлекательным. – Я ему один раз… Представляешь, всего один раз жизнь спас. Так он решил, что она теперь принадлежит мне. Вот глупый, ну скажи? – Ничего говорить Мелиссандра, конечно же, не стала, да и не успела бы, ведь раб безо всякой паузы продолжил: – А ведь главное: зачем мне его жизнь? Его же прокормить – в три раза больше работать надо. Да и мою жизнь он уже не раз спасал. Кажется, вроде и оплатил долг, а всё же…
Раб умолк и пожал плечами, смешно приподнявшись и вновь опустившись на цепях. Этой паузой Мелиссандра успела воспользоваться.
– Если он слушает тебя, то прикажи ему стать мои рабом. И пусть он выполняет всё, что я захочу.
– Ну нет, так дело не пойдёт, – ответил раб.
Мелиссандра услышала в его голосе те же нотки, что и у Буцефала, приготовилась к худшему и дала знак слугам приготовиться.
– Это ещё почему? – уточнила она, подозрительно прищуриваясь.
– Да потому что мы с Бусей друзья. – И взгляд у этого раба был точь-в-точь такой же: снисходительно-вразумляющий. Только глаза не карие, а светлые – два пронзительно-серых опала. – Друзьям не приказывают. Их просят.
– Ещё бы я и не просила всяких… Этих… – И тут Мелиссандра поняла, что даже не знает, с кем имеет дело. – А вы кто вообще? И что вы делали в поселении берсеркеров? И почему на Буцефале костюм их вождя?
