– Ну вот, час расплаты не заставил себя долго ждать. Надеюсь, из сегодняшнего наказания ты извлечешь урок и поумеришь спесь.
– Иди к дьяволу! Ты не заслуживаешь ничего, кроме презрения!
Ослепнув от животного ужаса и нескончаемого потока слез, я приподняла голову, глянула в отражение барного стеллажа и не поверила своим глазам. В руках мистера Локхарта появилась кожаная двухвостая плеть. Не спеша он снял плащ, аккуратно набросил его на спинку стула рядом со старухой, пускающей от восторга слюни, оголил кисти рук, по которым так же, как у Эварта, змеилась черная тушь, но, в отличие от последнего, она была разбавлена красной, такой насыщенной, что напоминала кровь. Он поймал мой испуганный взгляд через зеркальную поверхность и лишь поудобнее перехватил орудие пыток:
– Любой проступок, мисс Воронина, приводит к расплате. А за магию платят вдвойне.
Я хотела огрызнуться на его тупую философию, но тут же поникла, вспомнив о сестре.
– Мистер Локхарт… Ингварт, прошу, не надо! Вы же не собираетесь меня избивать?! Это низко, бесчеловечно, преступно!– давясь словами, запричитала я, чувствуя в запястьях боль от натяжения веревок и понимая, что это не какой-то там страшный сон, а моя новая ужасающая реальность, в которую меня впутал Табриис.
– Мисс Воронина, все ваши доводы в пользу отмены наказания вы огласили ранее, а теперь, прошу, помолчите.
Я вздрогнула и притихла. Ингварт с нечеловеческой силой разорвал на моей спине футболку, оцарапал нежную кожу, расстегивая лифчик, а затем провел ладонью по всей спине, словно художник, разглаживающий холст, на котором собрался писать очередное творение. Только вместо кисти была плеть, а вместо краски…
Не придумав ничего лучше, я разразилась проклятиями, размазывая слезы по гладкой и холодной поверхности стойки:
– Я вас ненавижу! Ненавижу!
Эварт резко и болезненно схватил меня за подбородок, заставляя умолкнуть.
– Ты не представляешь, какое удовольствие я испытываю, глядя на твое отчаяние и страх! – Он повернул мою голову в сторону и лизнул щеку. – Непередаваемый вкус!
– Эварт, прошу, отпусти! – всхлипнула я.
– В другой жизни, Варвара, – прошептал он. В тот же миг я услышала свист рассекающей воздух плети и сжалась, приготовившись к обжигающей боли…
Но плеть опустилась на спину, не причинив мне страданий.
– Ори, дура! – с неимоверным напряжением рявкнул Эварт у самого моего уха, не прерывая зрительного контакта со старухой, которая от восторга подалась вперед и подавилась слюнями. – Иначе тебя придется пороть по-настоящему!
– А-а-а-а!!! – Выйдя из ступора, заголосила я, наблюдая, как от напряжения мужское лицо покрывают испарины, и как Ингварт, вошедший в роль, с чувством раздает хлесткие удары, не касающиеся моей спины. Я орала и стонала так эмоционально, что мне можно было дать «Оскар», но Эварт, застывший в нескольких сантиметрах от меня, поморщился, как от зубной боли:
– Переигрываешь.
Чуть погодя он хватил со стола бутылку кетчупа и глумливо хмыкнул:
– Твоими жаркими криками только порно озвучивать! Очень возбуждающе. Продолжим репетировать у меня в гараже?
«Что за…?»
Не успела я возмутиться, как Эварт с заядлым энтузиазмом стал щедро поливать красной и липкой дрянью мою спину, игнорируя мои протесты и убийственные взгляды.
– Вы не представляете, как сильно я вас ненавижу!
– Зато ты не представляешь, что сейчас творится в голове у старухи!
