Эффект джинна - страница 2

Я заметила на лице сестры легкое разочарование после отказа остаться, но напоминание о завтрашнем ужине ее взбодрило.

– Именно! Ладно, вызову тебе такси. Уже поздно, нечего таскаться по метро.

Домой я вернулась уже к полуночи. Было тоскливо на душе. Встреча с сестрой все-таки заставила подумать о том, что я старательно игнорировала: что дальше? Я стояла в под душем и размышляла: неужели до конца жизни меня ждет работа, которую я не очень люблю, и чувство тоски от собственной нереализованности? Неделя выдалась тяжелой, и мне так хотелось бы провести завтрашний день дома. Одной. Я так устала от людей. Затея сестры начала раздражать. Я терплю пять ненормированных дней на работе ради одного такого дня, когда могу смотреть фильмы в интернете и питаться едой из доставки! Так захотелось вдруг оказаться где-нибудь в маленькой избушке, далеко от всех, среди соснового леса. Про такую избушку я писала сегодня на работе. Я ее сама придумала, и она была идеальным местом! Ни связь, ни Интернет не нужны – только я, деревья и небо. И что бы я делала с кучей свободного – слишком свободного – времени? Конечно, писала бы. Убеждена, что свежий воздух может помочь создать если не шедевр, то что-нибудь, что по-настоящему понравится мне самой. Я ощутила тоску по деревьям, небу, бумаге с ручкой и по потерянной себе.

Выходя из душевой кабины, я поскользнулась. Чтобы не упасть, ухватилась рукой за раковину. И тут в моей груди как будто что-то взорвалось, и в глазах потемнело. Внутри разлился жар, а кожа покрылась мурашками. Забегая вперед, скажу, что впоследствии мне довелось испытать подобные приступы не единожды. Не было бы этих записей, если бы не приступы. Но я до сих пор не знаю, что это такое. Мне удалось понять и даже несколько контролировать механизм, но природа этого чуда осталась загадкой. Прежде чем описывать увиденное, должна предупредить, что вам придется поверить мне на слово. Тогда, в первый раз, решила, что мне пришел конец. Сердечный приступ. Одна попытка дотянуться до телефона, который лежал на самой сухой поверхности ванной комнаты, на корзине для белья – и тут все исчезло.

Придя в себя, я не стала сразу открывать глаза. Попыталась вспомнить, что произошло, и вспомнила жгучую боль в груди. Решила, что нахожусь в больнице. Но при этом чувствовала на своей коже свежий ветерок, было прохладно. Показалось или я действительно слышу пение птиц? Пришлось открыть глаза, чтобы убедиться, что я не умерла.

Над собой я увидела небо. Обычное, наше, земное небо. Голубое, с облаками. Очень красивое. Такое небо, по которому я скучала, глазея из окна офиса в то низкое и серое, что висело над городом.

Были видны верхушки сосен. Осторожно, опасаясь снова почувствовать боль в сердце, я села. Оказалось, что лежу на траве, на опушке среди деревьев. Нагую кожу холодил прохладный воздух. На краю опушки – домик. Он будто бы приветливо светился, хотя и так было достаточно светло. Так и манил подойти к нему. Здесь можно было попросить о помощи и где, может быть, объяснят, как я тут оказалась. При условии, что обитатели этого домика не похитили меня из дома, и не выбросили голую в лесу на съедение диким зверям. Эти мысли неприятно отозвались в груди. Стараясь не обращать на тугой узелок внутри, который спускался куда-то в живот, я пошла к домику.

Тело как будто затекло от долгого лежания на земле, да и после перенесенного сердечного приступа, хотелось обращаться с собой как можно бережней. Доковыляв до двери, я постучала. Тишина. Потянула дверь, и она открылась (как в сказке). Позвала, мне никто не ответил (я точно в сказке). Передо мной была небольшая комнатка, очень напоминающая гостиную в шале. Да, внутри все выглядело так, как в дорогущем отеле горнолыжного курорта, как на фотографиях в журналах. Диван перед камином, медвежья шкура на полу, оленьи рога. Похоже, кто бы здесь не жил, этот человек выставит мне счет на кругленькую сумму или даже засудит, если я сейчас же отсюда не уберусь. Продолжая звать хозяев, я прошла вглубь дома по коридору, идущему из комнаты. Дальше кухня, ванная комната (о, боже!) и спальня с огромной кроватью и письменным столом. Чудесный дом, полностью пригодный для жизни. И никаких личных вещей, ничего такого, что могло бы мне сообщить хоть что-то о владельце.