– Конечно, передам, – киваю я, убирая бумажку в карман.
– Мы, наверное, все же задержимся на озере, – говорит Вера. – Глеб из принципа не уйдет отсюда.
– Он вам не нравится? – спрашиваю я.
– Нет.
Вера смешно морщит нос, но отвечает решительно.
– Он ухаживает за мной, и за Леной тоже. Представляете?
– Да, – киваю я. – Знаете, вам необязательно водить с ним дружбу.
– Знаю, – говорит Вера. – Просто мы учимся вместе. Глеб – староста группы.
– Случается.
Чтобы скрыть усмешку, я начинаю убирать со стола.
– Я пойду, – говорит Вера. – Спасибо вам, Андрей!
Я вместе с ней выхожу на крыльцо. Туристы уже собрались и ждут только Веру. Глеб демонстративно барабанит пальцами по грифу гитары, показывая свое нетерпение. Дима помогает Вере надеть рюкзак.
Они идут вдоль берега, к тому месту, откуда их вчера выгнал дождь. Я гляжу им вслед, а когда туристы скрываются за поворотом, свищу собакам.
– Идите гулять, псы!
Псы радостно рвутся на волю и со всех ног уносятся в лес. А я иду проверить лодку, которую спускал на воду Глеб.
Лодка наполовину вытащена на причал. Корма низко сидит в воде.
Я вытаскиваю ее до конца – одной рукой это делать неудобно. Но я перекидываю цепь через плечо и наваливаюсь на нее телом.
Лодка выползает из воды.
Я берусь за борт и переворачиваю ее. Смола с плоского днища содрана, из-под нее виднеются доски.
Все же, придется смолить лодку заново.
*****
Охотники приехали под вечер.
К этому времени я уже успел заново ошкурить наждачной бумагой поврежденное дно лодки. Накрыл ее брезентом от возможного дождя. Досвистался собак и сварил им перловой каши, а себе – макароны с тушенкой. И даже поужинал, сидя прямо на берегу и любуясь темной водой озера.
После обеда поднялся небольшой ветер. Он разогнал облака, и из-за них выглянуло чистое небо. Даже солнце пару раз появлялось и исчезало.
Похоже, синоптики не ошиблись – на открытие охоты будет хорошая погода. Как и полагается на любой важный праздник.
*****
Старый “ПАЗик”, скрипя подвеской, съезжает с дороги. Подкатывает к навесу и останавливается возле моей машины.
Охотники высыпают наружу. Они весело переговариваются, тащат ружья и рюкзаки, набитые припасами, разминают затекшие за время долгой поездки ноги.
Их восемнадцать человек – куда больше, чем может вместить база.
Похоже, Тимофеев отправил ко мне всех желающих, не считая.
Я иду к ним.
Один из охотников узнает меня и с улыбкой идет навстречу. Я тоже помню его – Болотников, кажется, из Репино. Как его зовут?
Иван, вспоминаю я. А вот отчество вылетело из головы напрочь.
Зато я прекрасно помню, как он хотел забрать собак, когда они остались бесприютными после прежнего егеря. И ладно бы, собаки были нужны Болотникову для охоты. Нет, он их на шапки собирался пустить!
Любопытный Бойкий тоже подбегает к Болотникову. Обнюхивает его высокие сапоги, доверчиво тычется мордой в ладонь. Болотников треплет пса по холке и вдруг хватает за загривок, как будто проверяет густоту меха.
Меня захлестывает бешенство. Ладно, пес – он знать ничего не знает о человеческой подлости. Но я-то прекрасно понимаю, что за человек этот Болотников.
И чего это он вдруг приехал ко мне на охоту? Мало у охотничьего общества других баз?
– Здравствуйте, Андрей Иванович, – льстиво улыбается Болотников, показывая мелкие зубы. – А мы к вам на охоту, по старой памяти.
– По старой памяти? – не понимаю я.
– Ну, да. Я же сюда к Жмыхину каждую осень приезжал, забыли?
