Египетский роман - страница 7

Не исключено, что этому синтаксису ее научили монахини в школе, или же такая затейливая манера выражаться получилась из сочетания синтаксических правил английского, французского и арабского.

В доме главенствовал французский. Арабский и иврит пребывали в подполье. Вивиан учила своих дочерей французским строфам, которые привезла с собой из Египта. Например,

Чарли и Вивиан с двумя дочерьми проживали на углу проспекта Нордау и улицы Александра Янная, неподалеку от проспекта Ибн-Гвироля. Вита и Адель с единственной дочерью жили в начале улицы Йеуды Маккавея, тоже неподалеку от проспекта Ибн-Гвироля, только с восточной стороны. Обе квартиры размещались на четвертом, верхнем этаже. У Чарли и Вивиан балкон выходил на запад, а у Виты и Адели – на восток. Мужчины не мыслили своего существования без изрядной доли солнца. К Вите солнце приходило в первой половине дня, а к Чарли – во второй.

Старшая Дочь Чарли и Единственная Дочь Виты все детство постоянно курсировали между двумя квартирами. Единственной Дочери очень нравились блюда, которые готовил Чарли, и она приходила подкормиться, потому что в их доме насчет съестного царила жесткая дисциплина.

Смерть трех дочерей побудила Флор Кастиль, мать Чарли, цепляться за младшенького, не заставшего сестер в живых. Целые дни он проводил вместе с ней на кухне, пока горе не одолело мать и смерть не унесла ее. Всего пятьдесят лет прожила Флор. Уцелела ли поныне могила на еврейском кладбище Каира?

Флор Кастиль научила Чарли готовить пятничную и субботнюю трапезы и на каждый день недели тоже что-нибудь особенное. Ее блюда из года в год становились все острее. Она учила сына регулировать огонь, использовать тмин и куркуму, а главное – побольше черного перца.

В итоге блюда, которые готовил Чарли, были остры и неподражаемо вкусны. Благодаря такой выучке он полностью взял на себя стряпню в квартире на проспекте Нордау. Обвязавшись фартуком, он резал, строгал, жарил, перемешивал на маленькой кухне с таким суровым видом, словно речь шла по меньшей мере о предотвращении семейной катастрофы. Все его движения – к полке, к холодильнику, к плите – были стремительными и нервными. Категорически запрещалось его отвлекать.

Когда Чарли, отлучившись от плиты, выходил на балкон выкурить несколько сигарет подряд, Вивиан пробиралась на кухню и отливала немного соуса в раковину, разбавляя остаток подсахаренной водой. Застав ее на месте преступления, Чарли разражался страшным криком, а потом долго возился с пострадавшим блюдом, исцеляя его с помощью куркумы, горчицы и черного перца.

Квартира Чарли и Вивиан была всего лишь двухкомнатной, зато с огромным балконом, намного шире и выше, чем у Виты и Адели. Сюда залетал морской бриз, и дух захватывало от вида: угловой балкон одной стороной выходил на проспект, усаженный красивыми кряжистыми деревьями, а другой – на маленькую кипарисовую улочку. Толстые стволы кипарисов снизу были облеплены белыми грибами-паразитами. Дети давили грибы, пытались извести их, но безуспешно: симбионты появлялись снова и снова.

Существенным недостатком квартиры на проспекте Нордау было отсутствие комнаты для родителей. Им приходилось спать в гостиной на раскладном диване. От продавленного матраса у Чарли болела спина. «У меня люмбаго», – говорил он.