– Я вот что скажу тебе, брат. Клянусь, не зря ты приехал. Вот увидишь. Ежели сейчас не понимаешь, потом поймешь. С таким человеком как Алмаз поговорить – многого стоит. Все не зря.
– Может и так, но эта поездка совсем не входила в мои планы.
– Планы? А есть ли смысл в планах-то? Жизнь – она другая, она сама себе хозяйка, и тебе хозяйка. Что толку планировать, брат, если все по-другому выйдет? Жизнь – она шире, понимаешь? План – он, наверное, должен быть, но лишь маяком, по которому ориентир держишь. Но нельзя, чтобы твой план тебя же в тисках держал. Жизнь не зря наши планы рушит, а чтобы показать, что есть лучшее для нас, чем мы себе придумали. Жизни доверять надо, братцы, – Василий Петрович закончил и посмотрел на воду, продолжая грести веслами.
Василий Петрович оказал нам неоценимую услугу еще и тем, что проводил до самого дома старика. Мы попрощались, и егерь пошел к лодке.
К тому времени как мы причалили, было уже совсем темно. Небо с красивыми закатными разводами закрыл густой слой синих облаков, за одним из которых показалась полная луна. Она достаточно хорошо освещала все вокруг. Дом Алмаза был виден еще издали. Деревянная изба старика-долгожителя выглядела такой же старой, но крепкой. Было заметно, что давно не прикасалась к ним рука человека. Бревна в стенах уже не представляли собой ровные аккуратные линии, а сползли в правый нижний угол, от чего казалось, что дом засасывает в яму. Крыша тоже доживала свой век. На отдельных ее участках виднелись дыры, такие глубокие, что поначалу я принял их за гнезда птиц. Крыльцо являлось самой красивой частью избы, оно было высоким и ровным. Застекленные окна в нем имели необычную форму ромбов и треугольников, соединенные тонкими рейками, похожими на настоящие стекольные рамы. Никогда раньше я не встречал подобного оформления окон даже у самых маститых творцов на деревне. По всему периметру окон крыльца виднелись коротенькие занавесочки, больше похожие на бабушкины кружева. Видимо в рамах имелись щели, поскольку от задуваемого внутрь ветра занавески эти слегка колыхались. Первая дверь с улицы была крепкой, но тоже со вставками стеклянных элементов. Окна дома были совершенно обычными, никаких резных ставней и фигурных рам. Но занавески тоже висели.
В одном из окон виделся тусклый свет, старик еще не спал. Я долго не решался войти. Хотелось просто посидеть на улице и хоть немного перевести дух. Тишина… И ни одной живой души… Эта обстановка показалась мне знакомой, хотя я уже не помню, когда в последний раз сидел в тишине.
– Ну что, идем? – нарушил молчание Максим.
– Да. Идем, – я взбодрился и направился к дверям.
Непонятно откуда раздался негромкий лай собаки. Вероятно, она была заперта на дворе или в коридоре. Вначале, немного испугавшись ее нападения, я все же решил продолжить путь к дому.
Дверь была не заперта. Войдя, мы обнаружили сухопарого маленького дедушку в плотной льняной кофте, сидящего за низким столом и медленно жующим картошку «в мундире». Он не спеша доставал ее из чугунка и старательно очищал дрожащими руками.
Небольшая комната озарялась тусклым светом от лампы. Обстановку в ней было не разглядеть, но я заметил, что мебели в ней было мало. И запах! Не очень приятный сам по себе, но такой знакомый! Отчего его оттенок уже не казался пресным. Что-то родное я обнаружил в нем. Вся эта тихая комнатка была пропитана этим запахом.
