– Смотри! – крикнул он и указал на противоположный берег.
– Что? – у меня не сразу получилось вернуться в реальность.
– Вон там мужик какой-то в лодке! Сюда плывет!
И действительно, на том берегу усаживался в лодку крупный мужчина в плаще до земли.
Пока он переплывал на наш берег, я успел подумать о том, что в этот день ангел-хранитель явно заботится обо мне. Если, конечно, таковой существует.
Мы с Максимом переглянулись, негласно решив спуститься со склона и пойти навстречу мужику, дабы не терять время.
– Что, заплутали, братцы? – крикнул он, еще не успев доплыть до берега.
– Ага, – с облегчением ответил я, – нам в деревню N нужно!
– Ну вот, а я только оттуда. Ну да ладно, вернемся. Надо же вас справить.
И он вылез на берег. Это был крупный и широкоплечий мужчина лет сорока пяти. Все в нем было необычно, от черт лица и до одежды. Разрез глаз был круглым, а сами радужки имели почти прозрачный голубой оттенок. Рыжие брови находились на большом расстоянии друг от друга и кончались на его висках. Все это выглядело забавно, и когда он смотрел на нас, то казалось, что он чем-то удивлен и, вместе с тем, открыт душою. Лицо его было таким добрым, что он походил на волшебного тролля – героя детской сказки. Рот и губы его терялись в такой же рыжей густой бороде. Когда он говорил, то шевелились только его усы, от чего он выглядел еще смешнее. Плащ этого мужчины был плотным, черного цвета. В похожем одеянии ходили рэкетиры в 90-ых годах. Наверное, как раз кто-то из них и подарил нашему добряку такой наряд с барского плеча. На ногах его были высокие резиновые сапоги.
– А вы кто? – влез Максим, не дав мне первому наладить контакт с человеком.
– Я-то? Я егерь местный. Знаешь ли слово такое, сынок?
Максим понял намек егеря и замолчал.
– Василий Петрович! – произнес егерь и протянул мне руку.
– Игорь, – ответил я, – а это мой напарник Максим.
– Ну, поехали! – скомандовал Василий Петрович.
Он решил помочь нам так просто, что мне показалось, будто это его основная работа – перевозить людей через реку.
Усевшись в лодку, мы отчалили. Я рассказал егерю про цыганку и про то, как она нас обманула. На что он засмеялся и спросил:
– Это Лэйла что ли? Ха-ха! Ее как-то по-другому зовут, по-ихнему, а у нас ее Лэйлой кличут. Не первые вы. Давно она этим промышляет, извозом в смысле. Одного вообще давеча привезла к медвежьей берлоге. Знала ведь, ведьма! Так что вам повезло еще.
– Так ведь ехать никто сюда не хотел. Говорили, что только на вертолете можно…
Тут егерь расхохотался еще больше.
– Ну, вы, ребята, даете! Ей-богу! Как дети всему верите. Ха-ха-ха! Машины свои никто в грязи пачкать не хочет – вот и все дела! Вертолет… Ха-ха-ха! Тут автобусы ходят, ежели чего. А вы, кстати, по какой нужде в наши края-то приехали?
– Живет у вас тут старик один, долгожитель. Как его… сейчас, – я стал судорожно искать в кармане бумажку с его именем. А про себя думаю: «Еду к человеку за интервью и даже имя его не удосужился запомнить. Стыдобища!» – Ведунов Григорий Матвеевич.
– Алмаз что ли? – егерь оживился.
– Не знаю… А почему Алмаз?
– У нас его все так за глаза кличут. Золото – мужик! Мировой! И зачем вы к нему? Родня что ли?
Тут я рассказал егерю про все: про то, что это не моя работа, про то, что не хотел ехать, про эту «тьму тараканью». Хотел еще сказать про бесполезного Максима, но, разумеется, не стал. Василий Петрович спокойно выслушал, поднял голову и многозначительно посмотрел на меня:
