— Да какая из тебя убийца?! — возмутился, наконец, ставя чашку на стол.
— Что, даже убийца никакая?
— Мама стала убийцей от безвыходности, — возмущался он тихо. — Ее растили в храме убийц, кем еще ей было становиться?
Только я ведь знала, что ей нравилась охота. Может, это просто способность приспосабливаться к любой ситуации, но все же она была одаренной. Чувствовала чужие слабости, карала тех, кто был недостоин жить. Не все так просто! Это Яран не застал ту нашу жизнь, а я хорошо ее помнила. Как четко мама собирала винтовку, сколько ножей у нее было и как легко она попадала ими в муху на лету.
Я тоже недавно попробовала.
И попала с такой же точностью.
А вдруг это все, что мне предначертано? Что с этим делать?
— Мне всегда хотелось учиться в медицинском. Амал… — я осеклась, прикусив губу. Яр внимательно смотрел на меня, давая время. — Он… мы вместе изучали условия медицинских колледжей…
И что я вру? Изучал он, а я все пропускала мимо уха. Мне было все равно, где учиться, потому что я знала — Амал выберет идеально.
— Ну вот. Можешь ведь применить свои природные данные на благо. Точно резать в хирургии…
— И что ты еще слышал? — перебила я возмущенно.
Про хирургию мы разговаривали только с Арраном. Но этот проныра и это уже на ус намотал!
— Все, конечно же, — пожал он плечами. — Я не мог тебя оставить с Арраном в саду одну в день помолвки с Амалом.
— Мы просто друзья!
— Арран так не думает. Сегодня ты ведь поняла, что он тебе говорил?
— Он ерунду несет, — зло отмахнулась я.
— Нет, Малек. Ты осталась одна. Друга Арраши у тебя нет больше. Зато есть серьезный претендент на твою руку и сердце. По крайней мере, он убежден, что ты его истинная пара.
— Бред это все. Выветрится эта дурь из его светлой головы, уверена.
— А я нет. Они с детства тебя тянут каждый в свою сторону.
— Твое собственное детство еще не кончилось! — рассмеялась я. — Ты пять лет как разбираешься вообще в том, что на руки носки надевать не стоит.
— Ты не понимаешь — носки на руках потом превращаются в носки на лапах. Можно лазить в птичник и не чумазиться в помете.
— Да, если бы потом этот птичник не сгорал от того, что кому-то повезло быть и котом, и джинном одновременно. И носки прекрасно сгорали первыми.
Яр глядел на меня исподлобья с таким видом, будто это мне тут пятнадцать, а он просто великодушно позволяет мне дурачиться.
— Ты повеселилась?
— Напоследок — да, — закатила я глаза. — А ты бы кого из них выбрал?
Яр поперхнулся кофе.
— Я? — просипел на вдохе.
— Ну, если бы был мной.
За этими глупостями казалось, что серьезные решения можно отодвинуть, дать им настояться. Но все это — самообман.
— Ты правильно выбрала, — неожиданно серьезно посмотрел он на меня. — И мне грустно, что у вас с Амалом не сложилось. Но я тебя не брошу. Если строишь там какие-то планы — умножай на два.
— Ты останешься дома, — возразила я.
— Нет. Я — твоя семья. А еще — единственный мужчина, который не угрожает твоей свободе. Поэтому буду тебя защищать и присматривать за тобой, пока ты не определишься.
Я только морду скривила, не принимая его слова всерьез. Нет, рушить жизнь я буду только свою. Этого заботливого надо куда-нибудь спровадить.
— Может, в Питер? — сделала вид, что всерьез.
— В… куда? — сощурился он.
— Санкт-Петербург, Ярик. Мы там жили, когда тебя еще не было даже в планах.
Пока он морщил лоб, мне и правда вдруг захотелось снова повидать этот город. Я помнила, что там сыро, пасмурно и холодно. Но этот город приютил нас, когда мы сбежали из храма и от моего изверга-отца. И те годы казались мне лучшими в моем детстве, отравляемом только вечным ожиданием мамы из ее командировок…
