12. Глава 12
АНЯ
После стычки в квартире, где я раньше жила, моя уверенность улетучилась.
Вся эта ерунда, что не хочу казаться жалкой в его глазах, испарилась из сознания, когда я поняла, что это единственный человек, который, несмотря на свою грубость, готов меня защищать даже ценой собственной жизни и свободы. И плевать уже, что им движет! Жалость или не пойми откуда взявшееся чувство вины.
Он единственный, кто помогает мне видеть. Когда он сжимает в своей руке мои пальцы, остальное становится неважно. Я не боюсь. Рядом с ним не страшно. Страшно только, что он отвернется.
И я чувствую, что так оно и будет.
Оставшись одна в ванной, опускаюсь на корточки и прижимаю голову к коленям.
С той квартирой не вышло, значит, теперь мне прямая дорога в интернат. А я ведь так надеялась, что найдется хоть один родной человек, с которым я бы чувствовала себя так же уверенно, как с Глебом.
Ну почему все так?! Что я за идиотка такая беспомощная?! Не желаю быть жалкой!
Если бы я только могла видеть... Если бы могла помнить, что было между нами. Возможно, я бы нашла способ... остаться с ним?
Хочу ли я этого? Да. В моем сознании он по важности, словно целая вселенная. У меня даже сомнений не возникает. Но что я могу в таком состоянии? Мне ведь даже предложить ему нечего...
Чувствую, что колени уже мокрые от слез. Жадно хватаю ртом воздух. На груди словно лежит огромный булыжник. Сердце тарабанит в ушах.
Это эгоистично. Желать быть чьей-то обузой. Мне не нравится это ощущение. Но я не представляю, как жить дальше. Если он откажется от меня. Последняя надежда на то, что я еще хоть кому-то нужна, осталась в той смрадной квартире.
И ему не нужна.
Хотя есть кое-что...
— Аня! — гремит за спиной голос, и на мои плечи ложатся горячие ладони. — Что с тобой?!
Он подтягивает меня в свои объятия. Гладит лицо. А я все еще не могу вздохнуть полной грудью.
— Снова воспоминание? Или болит что-то? Покажи, что болит! Не молчи только...
Не в силах справиться с истерикой, кладу ладонь на свою грудь. Сильные руки подхватывают меня и выносят из душной ванной.
— Сиди тут, — велит он, усаживая меня на какую-то прохладную поверхность.
Спиной ложусь на стену, не в состоянии держать равновесие. Уже через секунду в мои руки вкладывается стакан.
— Попей. Ну как ты? — Большая ладонь скользит по моему лбу. — Ты вся мокрая. Но, судя по крови в волосах, помыться так и не успела.
Слышу, как рядом включается вода. Очевидно мы на кухне. Лица касается влажная ткань. Трет висок, затем волосы. Похоже, купание придется отложить. А значит, моя судьба решится быстрее, чем я надеялась. Сейчас приведет меня в товарный вид и сдаст...
Есть ведь кое-что. Что я могла бы ему предложить.
Однако он заведомо уже отказался. Не сделай он этого, было бы проще решиться. А теперь я боюсь его реакции.
Руки дрожат. Но я все же ловлю пальцами его ладонь и отнимаю от своего лица. Сейчас скажу и он меня не то что в интернат, прямо так в подъезд выставит.
— Подожди. Я почти оттер. — Он пытается забрать из моих рук свою ладонь, но я уже почти решилась, а потому боюсь отпускать. — Ну что?
Опускаю глаза, ощущая его недовольство, скрытое за терпением.
— В-вы... могли бы... Глеб, я...
Нет, я не могу этого даже произнести.
ГЛЕБ
Смотрю на маленькие пальчики, что довольно уверенно сжимают мою ладонь. Хоть и дрожат. Рука Ани нерешительно тянется ко мне. Ложится на мое плечо. Скользит к шее. Обвивает, словно ядовитый плющ.
