— Правда? С каких это пор он так милостив к противоположному полу?
— И все же, Алик, мне не нравится все это. Девчонка в банде не к добру.
— Женщина на корабле к беде, - бормочу сквозь зубы, сжимая сигарету.
За дверью слышу суету. Мы с Амалем переглядываемся. Беру пульт, щелкаю им, и на большом экране телевизора появляются изображения всех мест, где висят камеры. Шухер возле моего кабинета. Того, кто шумит за дверью, я знаю. Пару раз пересекались.
— Впустите его, - киваю Амалю, он направляется к двери, открывает ее. Что-то говорит парням из охраны и впускает незваного посетителя, сам выходит.
— Сколько зим, сколько лет, капитан Белоусов. Чем обязан? – тушу сигарету в пепельнице, беру новую. Последнее время я похож на дымящийся паровоз. Не удивлюсь, если помру не от шальной пули и ножа врага, а от прокуренных легких.
— Где она? – Белоусов агрессивно кладет руки на стол и подается вперед ко мне. – Где она, Хаджаров?
— О ком ты? Я не умею читать твои мысли, - усмехаюсь, насмешливо смотря на взбешенного капитана. Ринулся искать свою ненаглядную, как только не обнаружил ее дома. Как-то долго раскачивался.
— Все ты знаешь! Где Рина? Соседи сказали, что ее давно нет дома, а последний раз видели с тобой!
— Именно меня и описали? Какие глазастые и осведомленные у нас нынче старушки-соседи.
— Не юли, Хаджаров, где Рина?
— У меня, - спокойно сообщаю, затягиваясь, с удовольствием наблюдая, как меняется в лице Белоусов. Все эмоции калейдоскопом мелькают. Кажись, я теперь знаю болевую точку капитана.
— Что ты с ней сделал? – хрипит как в предсмертной агонии.
— Трахал. Со смаком. С удовольствием. А как она стонала подо мной, ух… Ты слышал ее стоны? – кривлю губы в издевательской улыбке, выдыхая дым прямо в лицо Белоусову. Он взрывается, подается вперед, пытается меня схватить за лацканы пиджака, но я откатываюсь в кресле назад. Капитан растягивается на моем столе, зло на меня смотрит.
— Я убью тебя, Хаджаров!
— Слишком руки коротки, - хмыкаю, затем резко подкатываюсь к столу и прижимаю с силой голову Белоусова к столешнице. – Вы со своим другом берега попутали. Думали, что все вам сойдет с рук? Теперь моя очередь глумиться, - убираю руку с макушки капитана, откидываюсь на спинку кресла, медленно затягиваюсь.
— Не нужно использовать девочку в наших разборках. Не втирайся к ней в доверие, черт побрал! – Белоусов поднимается. Он злится, он готов на все, но прекрасно понимает, что не на своей территории.
— Хм, а ты подал мне идею, - скалюсь. – Влюбить в себя крошку. Она будет беспрекословно меня слушаться и делать то, что я скажу.
— Хаджаров! – рявкает капитан, до побелевших костяшек сжимая кулаки. – Не играй с ее чувствами! Представь, каково ей будет, когда она узнает, что ты убийца ее брата!
— Почему меня это должно заботить? – моему терпению приходит конец. Тушу сигарету и резко встаю. – Моими чувствами никто не интересовался, когда предавал тот, кому доверял.
Сверлим друг друга тяжелыми взглядами. Каждого можно понять. У каждого своя правда, только эта правда, если наложить друг на друга, не совпадает. Но Белоусов очень убедителен в своей вере своих домыслах. И ему веришь, настолько он искренен, когда убеждает. Рина ему поверит, стоит им только пересечься. Хочу ли я этого? По идеи должно быть все равно, но в глубине душу присутствует какое-то сопротивление. Все, что связано с этой девчонкой, все во мне вызывает непонятные чувства, которым и названия трудно дать.
