Вид почти обнажённого амбидекстра вышиб воздух из груди умопомрачительной мужской красотой. Высокий, широкоплечий и длинноногий, он был словно вырезан из женского журнала или постера. С одной стороны, никаких кубиков, а с другой — развитые пластины грудных мышц, рельефный живот, сильные руки и тренированное тело человека, который привык к ежедневным физическим нагрузкам, а не просто качает бицепсы в зале три раза в неделю. От всей его фигуры веяло мощью и собранностью.
— Ты что тут делаешь? — просипела я чужим голосом.
Можно было бы, конечно, сказать, что он охрип от страсти, но на самом деле с таким присвистом только бабки с бронхитом разговаривают, и эротичности в нём было ноль целых ноль десятых.
— Я же сказал, что буду тебя охранять. Лично. И приставать не буду. А вот в ванную ходить буду, а она тут одна.
Отодвинув меня от дверного проёма, мой атлетически сложенный охранник направился в ванную и зажурчал там самым прозаическим образом. Спасибо ему за это большое, иначе я бы в сознание не пришла, так и стояла бы памятником самой себе на проходе.
Сняв халат, шмыгнула под покров одеяла и пригрелась на тёплом местечке, оставленном Ринаром. Проблема имелась только одна — со свойственной ему непосредственностью он выбрал место ровно посередине кровати, а не какую-то конкретную половинку, как положено воспитанным спящим вместе людям.
Соответственно, и я лежала посередине, не в силах покинуть нагретое место. От дилеммы отползти и мёрзнуть или лежать и стесняться отвлекло появление самого Ринара, влажного после купания. В его присутствии кровать стала казаться меньше, потолки ниже, а сама просторная спальня сжалась до размеров каморки. Подгоняемый негостеприимной температурой покоев, он шустро метнулся в коварные объятия холодной постели и попытался прижаться к моему тёплому боку.
— Но-но, что ты себе позволяешь?
— Охраняемый объект должен находиться под неусыпным контролем в пределах видимости или физического контакта на случай её отсутствия.
— Так я в пределах видимости.
— А я сплю с закрытыми глазами, — нагло ответил амбидекстр и прижал к себе, заключая в кольцо горячих рук.
Даже ногу закинул сверху для верности.
— Ты меня охраняешь от внешней угрозы, или чтобы я не сбежала?
— Я совмещаю приятное с очень приятным. Ещё согреваю и гарантирую отсутствие конкурентов.
— В первую ночь я тут чуть не задубела насмерть, что-то тебя не сильно волновал вопрос моего комфорта.
— Я был юн и совершал ошибки молодости…
— Это было месяц назад!
— Смертному не дано определять пределы своей юности, — и лицо скроил такое серьёзное-серьёзное, что я не выдержала и рассмеялась.
— Ладно, смертный, спи уже. И помни, что ты обещал не приставать.
— И ты помни, что ты ничего такого не обещала.
Нет, ну надо же какой нахал! Какой горячий, сильный, мускулистый и приятно пахнущий нахал! И весь в моём распоряжении. Перекатывая эту мысль по абсолютно пустым в связи со сложившейся ситуацией полушариям, я немного повозилась, устраиваясь поудобнее.
Запоздало настигла мысль, что белья на мне вообще нет, только сорочка, да и от неё толку как от зонтика против комаров — никакой защиты снизу. Как раз там, где сейчас обреталось горячее и твёрдое мужское бедро, нагло вклинившееся практически между полупопиями и доставляющее одновременно удовольствие и дискомфорт. Правая рука Ринара лежала на моём животе, а левая была вытянута и просунута мне под шею, позволяя, с одной стороны, удобно лежать на подушке, а, с другой — обозначая своё присутствие.
