— А почему нужно держаться до первого дня лета? Это же почти три месяца… Разве нельзя пораньше пожениться, если мы захотим?
— Мне нравится твой настрой, ягодка, но для свадеб подходят лишь первые дни сезона — у нас женятся только четыре дня в году.
— А как же гости? Если им нужно на несколько свадеб одновременно?
— Свадьба — это большое событие, поэтому его празднуют вместе, приглашая как можно больше людей. Гуляния в эти дни проходят во всех городах и сёлах. Даже в тех, где нет новобрачных.
— А подарки?
— Подарки могут делать боги. Но, как правило, только один раз.
Я невольно тронула пальцами серёжки, подаренные богиней.
— То есть у нас подарков не будет?
— Обычно такими вещами занимается богиня Жизни, она же богиня Плодородия и Любви. Тебе она ничего не дарила?
— Нет вроде бы.
— Ну тогда и переживать не о чем.
— Я всё-таки не могу понять, почему у вас есть боги, они приходят на зов, забирают жертвы, дарят подарки, но им никто не поклоняется. Это странно.
— И чего в этом странного? Есть и есть. Солнце восходит каждый день по утрам, благодаря ему возможна жизнь, но никто не думает ему поклоняться. Какой смысл поклоняться чему-то, что составляет часть мира? И как тогда выбрать то, чему поклоняться не стоит? Стоит ли благодарить море за его дары, землю за её плоды, магию за её возможность, воздух за дыхание? Боги — всего лишь часть мира, такая же, как и всё остальное. И от них лучше держаться подальше, поверь мне на слово.
— А в нашем мире люди поклонялись и солнцу, и морю… А богам поклоняются до сих пор.
— Странный у вас мир, конечно, — дипломатично заметил он.
Задумавшись, я вернулась мыслями обратно к тому, о чём хотела спросить.
— А до свадьбы нам нельзя? — я старалась выглядеть расслабленно-равнодушной, но всё равно покраснела и смутилась.
— Нет, ягодка моя, императрица должна быть невинной, иначе ритуал не завершится. Обычно невинность для брака не требуется, но один из моих предков так своеобразно проклял наш род. Усилил магию и наложил такое условие на сочетание браком для старшего в роду. Так что да, придётся подождать. Но не расстраивайся, — зашептал он на ухо самым бесстыдным образом, — я найду, чем тебя порадовать.
В качестве подтверждения своих намерений радовать Ринар легонько прикусил мой сосок, пустив по телу разряд удовольствия и волну мурашек.
— Ты обещал не приставать!
— Вчера обещал, вчера не приставал, — отрезал амбидекстр.
— Обещай не приставать в этом месяце.
— Могу пообещать не приставать сегодня.
— Два месяца!
— Неделя.
— Три месяца!
— Ты неправильно торгуешься, ты в курсе? Хорошо, я согласен на месяц, не больше.
Пришлось тоже соглашаться. Кажется, я продешевила, но момент уже был упущен.
— Тогда слезь с меня!
— Да я к тебе даже не прикасаюсь! — он приподнялся на локтях, и между нами действительно оказалась пара несчастных сантиметров пространства.
— Нас ждут, иди одевайся.
— Ты ещё не доела.
— Я могу доесть сама!
— Спорное утверждение. Кроме того, я должен проследить, чтобы ты не поперхнулась. И чтобы еду никто не отобрал.
— Тут только ты!
— Ну так я прослежу, чтобы я не отобрал.
Рассмеявшись, я пихнула его в плечо и занялась завтраком вплотную, иногда бросая на Ринара косые взгляды. Он же по-военному быстро собирался, останавливаясь только для того, чтобы выхватить губами у меня из пальцев какой-нибудь особенно аппетитный кусочек. Я сопротивлялась, как могла, но малая весовая категория не позволила отстоять ни толстенький бутерброд с солёной рыбкой, ни три сырных канапе с кусочком экзотичного фрукта, ни половинку сдобной булочки с повидлом.
