Нина завернула за угол и понеслась к остановке, возле которой только что затормозил автобус. Не взглянув на номер, она заскочила в переднюю дверь.
– Девушка, вы не из сборной по бегу случайно?
На шутку Нина не отреагировала. Она пыталась сфокусироваться на водителе, но перед глазами всё плыло, а сердце всё ещё продолжало гонку, не собираясь останавливаться. Тяжело дыша, Нина привалилась к поручню.
– Вам плохо? – водитель обеспокоенно смотрел на неё.
– Ехать будем?! – осведомился раздраженный голос из салона.
– Всё нормально, – не глядя на водителя, Нина трясущимися руками вынула из кошелька карточку и приложила к терминалу. Аппарат на секунду задумался и с жужжанием выдал билет.
Автобус тронулся.
Нина пошатываясь побрела к свободному креслу в конце салона и неловко плюхнулась на сиденье у прохода, зацепив сумкой пожилую даму, сидящую у окна. Та недовольно поджала губы и отвернулась.
– Простите, пожалуйста, – выдохнула Нина, чувствуя как рвущееся из груди сердце неохотно возвращается на место. Она достала из сумки тетрадь, чтобы занять чем-то всё ещё дрожащие руки, и наугад открыла страницу:
«Жизнь как-то вдруг выцвела, словно забытая на чердаке старая картина. Потускневшие краски превратили полотно в покрытое слоем пыли окно, за которым не разглядеть задуманный мастером сюжет. Когда-то яркий силуэт обречён день за днём пребывать в созданной матрице.
Краски кончились. Красок больше нет. Внешний мир настойчиво предлагает серый. Немаркий. Неброский. Универсальный.
Отличный выбор. Пятна не заметны, вроде и нет их. Удобно. Практично.
Что? Другие цвета? Увы, разобрали. Желающих много, а ваше цветное время вышло. Берите, что предлагают. Так многие делают.
А ведь это обман. Краски есть всегда. Любые оттенки. Вся палитра. Просто она внутри. Видеть, слышать, знать себя – значит жить на полную яркость. Новый день – новый оттенок. Это выбор. Как и серый цвет.»
– Уснула что ли?! – дама ткнула неудобную соседку локтем в бок. – Мне выходить, а она расселась!
– А? Извините! – Нина поспешно встала, выпуская «пленницу» на волю.
– Звините! Что мне твое звините, если я остановку пропущу?! – кряхтя дама выбралась из заточения, напоследок наступив Нине на ногу.
– Больно же…
Дама презрительно скривилась.
– Нежные какие. Смотреть противно! Сидит, развалилась, как барыня, не слышит и не видит ничего… Только о себе думают. Других не существует, другие нужны только, чтобы нежных обслуживать. Все вокруг них порхать должны!
Автобус остановился. Продолжая ворчать недовольная пассажирка вышла.
Нина смотрела на неё сквозь пыльное автобусное стекло. Через него и эта женщина, и равнодушные к её возмущению люди на остановке, и вся улица казались серыми. Энергично жестикулируя, дама продолжала свой заученный монолог, с которым явно выступала не впервые. Поймав Нинин взгляд, она погрозила ей кулаком.
«Краски есть всегда…» – совершенно неожиданно для себя Нина вдруг улыбнулась женщине и просительно сложила ладони, словно вымаливала себе прощение. Та застыла с открытым ртом, как будто пораженная обездвиживающим заклинанием. И это внезапная эмоция удивления сорвала с лица недовольную маску, сделав его почти приятным.
«Ну же! Давай! Улыбнись мне в ответ! Пожалуйста! Пожалуйста…» Подействовали чары или нет, Нина не узнала. Автобус тронулся, и она вернулась к тетради и стала разглядывать набросок рядом с заметкой.
