– Я тут привидение видел, – по-прежнему сидя на мокром валежнике, выпалил Расин.
– Рад за вас, – Леронт, не меняя тона, поднял его светлость за воротник. – Отряхнитесь!
– Девица тут стояла, – продолжал Расин. – С ней кто-то говорил… кто-то невидимый. А потом луна – раз! И он из мрака вывалился, вот прямо как вы сейчас! Так эта тень ей золота наобещала! Иди, говорит, на рудник, там яму копай… Да вы, вижу, мне не верите! Вру я, по-вашему?
– Этого я не говорил. Зато говорил на вино не налегать, это помню.
– Кого я видел?
– Да никого вы не видели, – ответил Леронт. – Дядя по дороге про местные сказы говорил, пока вы носом клевали. Я-то эту легенду знаю, не первый год живу. Сказание есть о покровителе горняков – Мирами по прозвищу Серая цапля. Днем как человек, вроде нас с вами, а ночами только при лунном свете и видать. А кто его разглядит, тому он слово замолвит про место, где сокровища поискать можно. – Леронт взял Расина за плечи и повернул в сторону часовни. – Идемте, ваша светлость, и вот вам мое слово – не рассказывать, что тут Серая цапля разгуливает. Засмеют…
Когда они, препираясь, дошли до шатра на Белой речке, стояла уже глухая ночь. Песни стихли, только где-то вдалеке позвякивали чьи-то припозднившиеся струны. На берегу в глиняных плошках чадили огоньки.
Расину не спалось. Двухнедельный путь морем порядком утомил его, да еще сегодня весь день верхом… Усталость под вечер так с ног валила, а теперь сна ни в одном глазу. Ворочаясь с боку на бок, его светлость клял про себя «местные помои» – благороднейшее «Зеленое клеймо», – наконец сердито сгреб в кучу покрывала и вылез из шатра.
Снаружи потеплело. Земля дала пар, и теперь пахла свежей травой. Тянуло костром, лаяли в деревне собаки. Кажется, неплохо, теперь только закутаться получше, и можно подремать, завтра опять эта проклятущая дорога…
«Кря-а-а-нк!» – в зарослях, прямо в двух шагах. Расин подскочил, озираясь.
В кустах с шумом захлопали крылья, хрустнули разломанные сучья. Резкий, каркающий звук повторился, и на темно-бирюзовом небе черной стрелой пронеслось что-то черное. Расин кинулся за дерево, не разобрав от испуга, что спасался от обычной цапли.
«Фу ты, нечисть болотная… Разлетались…»
Он боязливо глянул из-за дуба. Тихо. Хотя в темноте ничего не разберешь… Впотьмах то ли деревья, то ли стоит кто-то, вон корень вывернутый, а может, кто притаился, нет уж, в шатре поспокойнее… Расин повернулся, и у него душа в пятки ушла.
В прозрачной роще кто-то стоял. Стоял и смотрел прямо на него, не сводя взгляда. Тот самый незнакомец… который приходил на вечернюю беседу у моста, больше некому… Конечно, углядел тогда Расина и явился разделаться с ним, чтобы тот не выболтал секрет… Ну да, он! Месяц скользил в легких облаках, и тонкий неясный облик то пропадал, то вновь появлялся. И вот он скользяще шагнул вперед…
…Истошные крики подняли на ноги весь отряд. Расин носился кругами по поляне с горящей головней из костра и вопил что было мочи:
– Привидение! Привидение идет сюда!
Первым выскочил Фаради, за ним – старший граф.
– Что? В чем дело? – крикнул он.
Насмерть перепуганный, Расин начал сбивчиво излагать, что полупрозрачное чудовище охотилось за ним, дабы он не смог открыть тайну места, где окрестные крестьяне копают золотые слитки. Леронт, слыша вольное повторение давешней истории, хотел было под шумок исчезнуть, но дядя взглядом пригвоздил его к месту. Через минуту бессвязного рассказа Дарен прервал князя:
