Айдано жестами приветствовал хозяина, пожелал ему приятного утра и принялся что-то объяснять.
– Посетители? – переспросил Рифей. – Я никого не звал. Ты их знаешь?
Тот ответил, что впервые видит.
– Каковы из себя?
Айдано так же жестами доложил, что посетителей двое, молоды, хорошо одеты, выговор у них правильный, и, как ему показалось, это дворянские недоросли и явились к Рифею по делу – так они намекнули.
– Что ж, проси. Видимо, и впрямь помощь нужна, – ответил Рифей. – Подождут в гостиной, я спущусь. А ты пока клавесин настрой – думаю, они ненадолго.
Айдано с поклоном удалился, хозяин встал с кресла и подошел к зеркалу. На завитке рамы качнулась подвеска-паучок, с которого рисовали эмблему для «тайной стражи». Символ этот когда-то пришелся Книжнику по вкусу, он даже подумывал сделать его гербом, если получит титул. По его заслугам этому бы следовало случиться уже давно, но влиятельные друзья на Зеленой горе вспоминали о нем, лишь когда что-то было нужно.
На стеклянной полке стоял дымчато-зеленый хрустальный флакон. Солнечный луч коснулся его и загорелся внутри мутной звездой, словно в болотной воде. Книжник вытащил пробку, нанес на запястье каплю с легким терпко-сладким ароматом болиголова, снял со спинки кресла верхнюю мантию…
…Дверь распахнулась и с громким стуком ударилась о стену.
– А ну-ка, немой, ступай отсюда, не к тебе пришли, – за этими словами кто-то замычал и, по звуку судя, кубарем скатился по ступеням. – Вот дурак, где только его откопали!
– Эт-то что такое… – медленно, не до конца понимая, в чем дело, произнес Рифей.
– Калека ваш мне вздумал в коридорчике место указать, чтобы я ждал! – возмущался прибывший, – видели вы где такое! Да за это предложение я ему все кости пересчитаю!
Рифей встретился взглядом с Леронтом, который пытался утихомирить своего спутника.
– Гм… добрый день, сударь, – как мог вежливее произнес младший граф. – Прошу простить за самовольство…
– Не скулите, не на паперти! – оборвал его гость, уселся на стул и вызывающе уставился на хозяина.
Книжник мог бы поклясться, что ни разу в жизни его не встречал – внешность заметная, в этих краях редкая, всяко запомнил бы…
– Что вас привело сюда, молодые люди? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил Рифей.
– Ошиблись дверью, – хватая Расина за плечо, говорил Леронт, – сейчас уйдем…
Тот хлопнул его по руке.
– Ничего мы не ошиблись, нам трактирщик ваш дом указал, – гость обличительно ткнул в Рифея пальцем, не замечая, как сморщился Леронт, – который на Лудильной улице. Так вот…
– Вы кто?
– Его светлость Расин Ланелит, – представился нахал.
– Это весьма глупая шутка. Извольте встать и покинуть мой дом, здесь такое не пройдет.
Расин закинул ногу на ногу.
– Не раньше, чем я узнаю подробности одного возмутительного происшествия. Этой ночью мне попался ваш человек, так он за мной следил, по пятам шел. Я его… избил, знаете ли, и сорвал с него вот это, – и он с важностью бросил на стол кругляш с пауком. – Вот и расскажете мне, кто это был и зачем явился!
Рифей и бровью не повел.
– Люди с такими вещами ходят средь бела дня по городу, это не преступление. Они ничем не хуже вас, уж всяко не вламываются как грабители в почтенные дома, возводя какую-то бессмыслицу! Мне еще долго ждать, когда вы соизволите удалиться?
– Вы… вы лгун, милостивый государь! Я на вас жаловаться буду!
– Извольте, ваше право. Не пойму только, кому – очевидно, вашей почтенной няне.
