— Ты моя, Стелла! – цедит сквозь зубы Булат, возвращаясь к моим глазам. – Моя! Слышишь? Я убью любого, кто на тебя просто посмотрит!
— Ты ненормальный! – толкаю его в грудь, вырвав руку. Подхватываю подол платья и практически бегом покидаю зал.
Внезапно на выходе из ресторана сталкиваюсь с Эмином, опешив от этой встречи, налетаю на него. Он ловит меня, удерживает. Его прикосновения опаляют, как ожоги, я вскрикиваю, хватаясь за плечи мужчины. Мы смотрим друг на друга. Его глаза сейчас напоминают растопленный шоколад: такой же заманчиво сладкий и запретный, ведь мне сладкое нельзя с детства из-за аллергии. Даже кусок торта завтра выйдет боком, если не приму позже антигистаминные таблетки.
— Все хорошо? – голос Эмина действует успокаивающе, испуганное сердце перестает трепыхаться, как пойманная птица в руках птицелова.
— Да, – киваю, осторожно убирая руки с его широких плеч, он так же отпускает меня. Эмин вновь весь в черном, пиджак застегнут на единственную пуговицу, самая верхняя пуговица рубашки напоминает золотую булавку-застежку.
— Вы давно здесь?
— Нет, заскочили на минутку перед завтрашним отъездом. Булат тебя нашел?
— Булат? – вздрагиваю, и это не укрывается от внимательных глаз Эмина. Он вопросительно приподнимает брови, я оглядываюсь назад, страшась увидеть силуэт его брата, но в коридоре никого нет.
— Стелла? – вместо Булата появляется мама, радостно улыбаясь. Я облизываю губы и растягиваю их в улыбке.
— Как праздник?
— Просто замечательно. Вышла подышать воздухом, в зале душно стало! А где папа?
— Я здесь! – отец идет вместе с дядей Шахидом. — Как праздник?
— Во! – показываю два больших пальца, сдерживаюсь, чтобы не попросить забрать меня с собою. Иначе только вызову беспокойство у родителей.
— Надеюсь, что ты, как Золушка, в двенадцать будешь дома! – Папа обнимает маму за плечи и смеется на мое интенсивное мотание головы в отрицательном жесте.
— Хорошо повеселиться вам! – мама машет рукой. Повторяю её движение, наблюдая, как взрослые идут к машине. Все садятся, дядя Шахид оборачивается, подмигивает мне, а я посылаю ему воздушный поцелуй.
— Дядя…– дергается внезапно Эмин.
— Оставь, Эмин! – дядя Шахид качает головой. – Лучше повеселись с молодежью, присмотри за Булатом!
— Хорошо, – послушно соглашается мужчина, хотя и видно, что ему не по душе собственная сговорчивость, но со старшими не поспоришь. Не то воспитание у него.
Стоим на ступеньках ресторана, провожаем глазами небольшой кортеж из трех джипов. Чувствую спиной присутствие Булата, не смотрю назад, хватает и того, что он дышит мне в затылок. Эмин бросает быстрый взгляд через плечо, ничего не говорит.
Обнимаю себя руками, мне не холодно, я дрожу от присутствия Булата, не хочу оборачиваться и встречаться с ним глазами. Понимаю, что лишилась последней своей защиты — несовершеннолетнего возраста, теперь этого барьера больше нет между нами. Отныне Булат способен на все, что взбредет в его больную голову. Конечно, я еще питаю крохотную надежду, что бывший друг никогда не перейдет границу, иначе придется пожаловаться папе, чем поставить жирную точку в их дружбе с семьей Умаевых. Зная, как отец дорожит этими людьми, это высокая цена, но терпеть поползновения со стороны сына дяди Шахида точно не буду.
Что-то теплое ложится на мои плечи, испуганно смотрю на Эмина. Оказывается, он только что накинул на меня свой пиджак. Сзади шумно выдыхают. Как маленькая прячу лицо в воротник пиджака. Ткань пахнет ненавязчиво, приятно: мята-лайм и еще что-то неизвестное. Наверное, это собственный запах Эмина.
