За четыре часа я ни разу на них не наткнулась, как и на родственников, и на дядю Шахида, видимо, и Булата нет. Тот бы не стал сидеть со взрослыми, зная его одержимость мною, пришел бы сейчас и сверлил своими черными глазами.
— Угостишь, красотка? – спрашивает Артем и обнимает за талию, кладу на его тарелку кусочек торта, а он подставляет еще одну, видимо, для меня. Отдаю нож официанту и иду к окнам с парнем, где тот протягивает мне порцию лакомства.
— Я тебе говорил, что ты сегодня просто сногсшибательна?
— Если и говорил, никто не мешает повторить еще раз!
— Ты великолепна! Звезда!
— Ты тоже ничего так! – кокетливо хлопаю глазками, облизывая ложку.
Серые глаза Артема темнеют, следя за моими действиями. Этот взгляд не пугает, как глаза Булата в страсти, нет, желание Артема меня манит, завлекает, побуждает сделать шаг к нему. Я смотрю на парня с интересом, с ожиданием решительных действий, и он не разочаровывает. Берет наши тарелки, ставит на ближайший стол, обхватывает лицо ладонями и осторожно целует, проверяя мою благосклонность. Обнимаю Артема за талию, прижимаясь всем телом. В груди становится жарко, соски напрягаются, волна жара окатывает с головы до ног, побуждая открыть рот шире, переплетая наши языки. Соприкасаюсь всем телом с напряженным парнем, чувствую его эрекцию и довольно урчу, как кошка, объевшаяся сметаны.
Музыка заглушает разговоры, я на нее не обращаю внимания. Сейчас важно то, как приятно находиться в объятиях Артема, целоваться и чувствовать реакцию на каждое прикосновение губ, рук, тела.
Кто-то хватает меня за плечо, резко отрывает от парня, пока я пытаюсь понять, кто этот наглец. Артем внезапно падает на пол, зажимая руками нос, сквозь пальцы сочится кровь.
— Какого черта! – яростно воскликнув, смотрю на того, кто ударил Артема, и дергаюсь в сторону, но мужская рука крепко держит за предплечье. Черные глаза горят диким огнем, от которого страшно не только мне, но и тем, кто стоит рядом.
— Я тебя не приглашала! – возмущаюсь и пытаюсь выдернуть свою руку, но Булат не отпускает, еще сильнее сжимая пальцы. Губы сжаты, лицо в напряжении, как и сама поза – поза разгневанного хищника, которого сейчас опасно провоцировать: перегрызет глотку на раз, два, три.
— Ты меня слышишь, Булат? – скрещиваемся взглядами, я хоть и боюсь его, но смотрю в глаза, пытаясь свой страх прикрыть возмущением. Он молчит, это молчание придавливает бетонной плитой, дышать трудно, а еще возникает ощущение, что умру, если не выберусь из-под нее. В данном случае, если не уйду от этого ненормального.
Делаю шаг в его сторону, стою впритык. Булат выше меня, приходится задирать голову, чтобы установить зрительный контакт. Вновь его запах обволакивает, окутывает невидимыми нитями. Сейчас отмечаю его густые черные ресницы, нос с горбинкой, чувственные губы, находящиеся на уровне моих глаз. Страх и внезапный интерес к Булату, как к мужчине, смешиваются в единый коктейль, вкус непонятный, в голову пока не ударяет. Совсем не ожидала, что заинтересуюсь этим человеком, неловко подворачиваю ногу на каблуках, его рука удерживает меня от возможного падения. Булат медленно скользит взглядом по моему лицу, смотрит на декольте, чувствую, как кожа на груди начинает гореть, покрываюсь мурашками.
— Отпусти меня! – пытаюсь произнести это громко, уверенно, но выходит очень тихо, как писк котенка.
