Эгоисповедь - страница 29

– Да ну, я даже не думаю об этом, – отмахнулась я.

– И правильно. Одно расстройство от этих отношений.

Мне не привыкать быть одной – я такой выросла. Еще немного, и я отвыкну быть с кем-то. В юности мне хотелось найти свою компанию, принадлежать к какому-то клану, субкультуре, иметь много друзей, подруг, парня. В какой-то момент это появилось, но я опять оказалась не у дел. Такое чувство, что жизнь касается меня настолько, насколько я в состоянии видеть – на десять процентов. Остальное уплывает мимо глаз, не успевающих сфокусироваться. Лика, бывало, только с кем-то познакомится, уже отмечает с ним праздники, заменяет его на работе, навещает в больнице, едет в поход, а я узнавала это все задним числом.

– Может, она не хотела подпускать тебя ближе? – Мотька положила ломтик колбасы на кусок белого хлеба.

– Да нет, просто я скучная. Все чем-то интересовались, говорили о религии, о мифологии, спорили, философствовали, а я всегда молчала.

– Так, скорее, тебе было скучно.

– Нет, мне было интересно их слушать и восхищаться. Потом чувствовала себя тупицей. Меня там терпели только потому, что я неплохо пела и на пианино играла – никто больше не умел, меня уважали. Причем заочно – фоно на пикник не принесешь, никого искусством не поразишь. Лика же всегда гитару таскала, душа компании.

Мотька вздохнула.

– А потом я влюбилась в одного парня, но он мне взаимностью не ответил. И я перестала в тусовке появляться.

– Я его знаю? – поинтересовалась хозяйка.

Я кивнула. Она кивнула в ответ.

– Я рада, что у нас больше нет белых пятен. Я догадывалась, но напрямую у тебя спрашивать стеснялась. Уж прости, но я не могу представить вас вместе. Ты слишком характерная для него, слишком харизматичная.

Я чуть не поперхнулась соленым огурчиком.

– Я серьезно, – настаивала Мотька, – а он какой-то рохля. Таких надо тянуть и пинать, а зачем оно тебе?

В любом случае, у него уже семья. Я же для себя решила, что если не с ним, то ни с кем. Не надо оно мне. На это Матильда ничего не ответила, но в воздухе повисло: время покажет.

– А я, знаешь ли, позволила себе немножко влюбиться, – подруга улыбнулась, не показывая зубов, и постучала ногтями по фужеру.

– Да ты что! – это известие я восприняла как возвращение к жизни, оживление чувств. Если Матильда хотя бы посмотрела в сторону противоположного пола – уже победа.

– Нет, ты не делай скоропалительных выводов. Это не так, как в восемнадцать, и вообще никаких перспектив. Просто симпатичный мальчик, в моем вкусе. Такой прям, мой типаж. И еще имя необычное – никогда у меня не получалось влюбляться в Саш и Сереж!

Я заерзала, не решаясь спросить, похож ли он на Глеба.

– Он младше меня, еще даже институт не закончил. Пришел к нам на стажировку. Я ж теперь обучение провожу. И вот выяснилось, что он играет на ударных, слушает всякую чернуху. Ну и сам по себе немногословен, трудолюбив… В общем, все, как я люблю, шикарный мальчик.

Я то ли усмехнулась, то ли хмыкнула, не скрывая, что понять подругу пока не могу, но слушать ее интересно.

– Ой, в общем, то ли материнский инстинкт проснулся, то ли банальное влечение. У меня от этого есть проверенное средство: пытаюсь представить его с лысиной и пузом. Отталкивает! Серьезно, работает.

– Значит, дело только во внешности? То есть, во влечении?

– Да только этим дело никогда не ограничивается. Мы ж не мужики – это у них все просто, у нас сложнее. Но и безусловной любви тоже не бывает. Вот понравился бы он мне, если бы не играл, если бы трындел без умолку, да еще и заикался, если бы уже начал лысеть или носил очки? Извини, – она положила руку мне на плечо, – парням это простить труднее.