Эгрегор. Последний Индекс - страница 5

– Да ничем, – спокойно ответил Аир. – Мы просто следим, чтобы ваше кипящее в чане мироздания дерьмо не полилось через край. Даем укорот. Ведь в век, когда магия накормила голодных, когда чародеи победили почти все болезни, когда благоденствие воцарилось чуть ли не повсеместно – вдруг оказалось, что для Материка и его обитателей такое положение…

– Такое положение вещей для вас хуже сраной орочьей жопы! – грубо закончил за беловолосого Фобия. – Кстати говоря, а где орки?! Перебиты, истреблены под корень! Из-за чего?… И кентавры могли бы к ним присоединиться, если бы вовремя не унесли копыта на острова! Правда, сейчас они там медленно вымирают, но всё равно. Браво, черт возьми!

Квир заложил трость подмышку и принялся размеренно хлопать.

– Так, может быть, скажешь, с чего вдруг надумал прыгать? – спросил Аир, отмечая для себя, что паром достиг противоположного конца чародейской цепи, где в воздухе одиноко плавал зачарованный буёк. Скоро следовало ждать возвращения.

– В одной из ваших «чисток» погибли все мои родные. Все те, кого я любил.

– Так отомсти?! Валяй! Пырни, например, меня ножом! Ведь люди так дела делают. Разбираться им не досуг! – не на шутку разошелся Фобия. – Да что ж за поколение?! Приходится объяснять элементарные вещи!

Прогрессист неожиданно развернулся, шагнул на перила, сорвался вниз и был таков.

– Бывает, – после неловкой паузы заключил лейтенант, медленно стаскивая с головы берет.

Фобия посмотрел на стену густых облаков, собираясь с мыслями. Наконец, набрав в грудь воздуха и резко выдохнув, изрек:

– Не самый дурной вариант окончания диспута. Ладно, проехали. У нас же остался еще один. Последний из последних, так сказать.

Зрители, ощутив спад настроения главного заводилы всего действа, заметно оживились. Сначала гул оказался недостаточно силен, но вскоре до заостренных ушей Фобии долетела парочка особенно язвительных комментариев, и он вконец осатанел:

– Не можете дождаться, когда я заткнусь?! О, да-а! – протянул гомункул выделывая своими длинными пальцами в обрезанных перчатках настолько грубые жесты, что не одно мужское лицо стало багровым как помидор, а женское побледнело словно холст. – Давайте-давайте! Это же позволяет мне ощутить себя конченным засранцем! Багровейте, бледнейте, сотрите зубы в порошок, а языки проглотите хоть до диафрагмы, но я закончу то, что начал!

– Ты, – направил кончик кинжала на последнего самоубийцу Аир, подыгрывая товарищу. – Почему ты здесь?

– Почему ты всё еще здесь?! – вытаращил глаза Фобия, внося уточнение.

– Я? – промямлил совсем юный прогрессист, вцепившись в поручни так сильно, что костяшки на руках побелели.

– А кто же еще, черт возьми?! – потерял терпение даже полуэльф лейтенант. – Мы тут больше не видим других дурней, готовых сигануть с этой верхотуры башкою вниз!

– Хотя, подождите! – сощурился Фобия. – Знакомый профиль! Уж не родня ли ты тому, кто только что шагнул в пропасть? М-м?!

– Мы сводные братья по отцу! – выпалил прогрессист с силой зажмурившись и отворачиваясь, когда гомункул навис над ним.

– Тогда как понимать, что во время чисток погибли все, кого любил твой брат? – опешил Аир. – Ты же жив!

– Вам мало. Да? – хрипло произнес Фобия, зловеще сверкнув глазами. – На меня смотри, сопляк! Мало?

– Чего?

– Кого! А не чего! – рявкнул в самое ухо прогрессиста гомункул. – Мало, что с тобой рядом есть близкий по крови человек… Вам всегда мало! Мало материнского тепла, которое вы не цените и принимаете как должное. Мало заботы близких, которые в вас души не чают. Мало опеки, которой наполнена ваша жизнь с самого детства. Едва впервые открываете глаза – вас ждут с распростертыми объятиями и безмерно счастливы явлению на этот свет!