Эгрегоры. Антагонисты и протагонисты - страница 7

– Слышь, Костян, не забудь потом избавиться от этих тряпок, – сказал один.

– Та шо тут избавляться, Бес, тут на помойке и оставим, – отозвался второй.

– Грешники, вы посмели обирать в метро ни в чём не повинных работяг, которые тяжким трудом заработали эти деньги! – искажённый голос раскатом раздался по переулку. Где-то выла сигнализация, мяукал истошно кот, раздавался звук пролетающего мимо мотоцикла.

– А?

– Чё? Ты ещё чё за чел с горы? Проваливай отсюда, пока цел, – в подтверждение своих слов тот, кого, видимо, звали Бес, махнул рукой, в которой блеснул какой-то предмет.

Раздался какой-то шёпот, силуэт немного склонился, словно слушая какого-то невидимого собеседника, а потом распрямился:

– Верно говоришь, они не убивали. Но всё равно они грешники, раз воруют у людей и осознают это. В древности, – двое вдруг бандитов замерли, не в силах даже рта открыть, чтобы хоть что-то сказать, – таким, как вы, отрубали руки. Я буду милостивее, отрубать не стану. Но заниматься карманничеством вы уже не сможете, – вещал голос по мере приближения к двоим ныне вынужденным истуканам. – Эх, жаль, что я потом не смогу найти законных владельцев этих денег.

Когда кара закончилась, двое мужчин наконец-то опали на землю, плача и вопя от боли, но страшного силуэта уже и след простыл.

В скором времени на другом конце города в детдом номер 19 постучали, когда вышла на порог тучная женщина, она увидела тот самый кулёк, в котором лежали разного размена банкноты. Она улыбнулась и с благодарностью загребла свалившееся богатство.

– Спасибо тебе, незнакомец! Уж я-то эти денежки на детишек потрачу, не сомневайся, – проговорила женщина в темноту, как будто могла знать, что её слышали. А может, интуиция подсказала ей, что за углом соседнего дома притаился всё тот же силуэт.

– Хах, если бы сомнения были, тебе бы этих денег не видать, – прошептал каратель, поглаживая маленького бездомного котёнка, что только что ошивался под ногами. – Надо бы тебя накормить, комок шерсти, но ведь сегодня ещё никто не был убит мной. Старею что ли?

Утро бывает добрым, а бывает и нет.

Приползя вчера к себе в двухкомнатную квартиру, в которой Женя проживала сама, Васильева подточила остатки еды в холодильнике, посетовав на то, что идти к маме за очередной пайкой в соседний подъезд слишком поздно, напилась противоаллергических таблеток и, вырубленная их действием, ушла в мир Морфея.

Всю ночь девушка ворочалась и чесалась, а к утру еле разлепила глаза, что-то, по привычке своей, ворча на будильник.

«Ну, знала же ты, чем это закончиться, почему в госпиталь братства не заехала? Там капельницу одну приняла бы – и всё».

«Хати, ради всего святого, замолчи, и так башка трещит», – подумала блондинка, собираясь на работу.

В братстве, которое находилось на виду у всех и было одновременно невидимым, был свой госпиталь, где лечили пострадавших адептов.

И вот сейчас худенькая, изморённая медсестра, склонившись над Васильевой, причитала:

– Да, не по делу у тебя аллергия на эфир. Мы-то её снимем, но у тебя вены глубоко, что аж жуть. Буду колоть по старинке в кисть, так что терпи, – женщина с иголкой в одной руке, начала притирать кисть Васильевой другой рукой.

– Уж поверьте, мне не привыкать, – поморщилась лицензированный убийца.

Пока Евгения лежала, а в бутылочке, что нависала над ней в специальном держателе, мерно уменьшалась серебристая жидкость – полулекарство, полуэгрегорная смесь, девушка споткнулась мыслями о какое-то воспоминание. Снова поморщившись, она свободной рукой коснулась небольшого, но выразительного шрама-полоски на подбородке.