как в лихорадке, той беспросветной минуты,
тупой отрешенности миг, шаг за грань,
когда выйдешь сдаваться судьбе,
теряя устойчивость даже в сомненьях.
В снах затуманенных,
в диких чужих очертаниях Теночтитлана
увидишь, как обезьяны бесстыдно смеются,
оскалившись, рот прикрывая и уши, глаза,
выдавая молчанье, за вожделенного золота
слиток. Молчание – ложь!
Кто здесь?
Хмурый призрак из вечности…
Рушатся старые боги,
крутится ржавое чертово, зла колесо-карусель,
обгоняя сансарное хитросплетенье миров.
На смену спешит им, с безумной и
грязной улыбкой проржавленный Джокер,
сам на себя не похож,
не зная, что значит касанье души,
острой отравленной шуткой,
скользнувшей случайно по горлу,
успел всё испортить.
Тупой заводной апельсин надоел.
Кто там еще? Выходи! Где ты?
Злой серый карлик глумливый —
тошнотная хитрая моль,
лепечущий подлые лживые россказни,
скользкой ухмылкой кривясь исподлобья,
он сжал и заклеил немо́той
мои почерневшие скулы.
Зачем? Я ведь давно замолчал.
Только кашель из мыслей
и грохот ломающих крылья Икаров,
будит еще по ночам.
А чувство обиды и злости осталось занозой
В сердце… Но я не позволю
в пошлость и тлен обратить самые тонкие
предбессознательно неуловимые токи.
Из бесконечной вселенной
идущие к нам ручейки…
и они вновь придут…
И наполнят вселенский, души океан,
покоем и светом, и свежестью ветра
поднимут в пареньи, и я всё увижу и вспомню.
Как рассыпа́л, по наивности, звёзды
и зёрна граната,
ярко бордовые капли – пьянящие звуки,
всё завертелось, на грани потери сознанья,
вспучилось лавой, готовою брызги
в экстазе через мгновенье извергнуть.
Всё прожигающих камешков
слезы кровавые точно рубины…
Снегу отдать, снегирям
пригоршни спелой рябины,
чтобы они красной грудкой блеснуть,
деловитой и гордой походкой успели
в крепкий мороз прогуляться.
Прохлада тонкой заветною ниточкой звуков
доверчивых силится вывести ближе
к соленой тропе бирюзовой прилива.
И окунуться в себя
и лететь сам собою.
Светло́ удивляясь,
в солнечных бликах играя,
искрясь на упругой волне,
вдыхая рассвет…
2018—2020
