Эхо Порт-Артура - страница 32

Сложив силы французов и русских, причем, добавив к арифметике еще и восторги французов, приветствовавших русскую эскадру так, как если бы этим визитом Россия сослужила Франции неоценимую службу, британское общественное мнение (читай: деловой истэблишмент) принялось изо всех сил давить на моряков и политиков с требованиями исправить положение на флоте Ее Величества. А уж когда к арифметике добавился совершенно секретный союзный договор, надо было принимать самые чрезвычайные меры.

Если бы знать господам из Форин Оффис и Адмиралтейства, что во франко-русском договоре от 23 декабря 1893 г. не было не то что ни одной статьи, задевающей интересы Англии, но и вообще ни одного слова ни о военно-морских проблемах, ни о франко-английских, ни о русско-английских отношениях! Даже «третьих стран» в договоре не упоминалось – весь он целиком был направлен против конкретного Тройственного союза (Германии, Италии и Австро-Венгрии).

Впрочем, зная стиль британской внешней политики, вполне можно допустить, что английские спецслужбы раздобыли экземплярчик франко-русского договора, и Форин Оффис прекрасно знал, что там написано, но предпочитал мутить воду с целью ловли нужной для себя рыбки.

Нет слов, двойная мораль всегда была в арсенале политики, но именно в викторианской Англии она была доведена до виртуозности. Более того, и мораль общественная – сиречь светская – тоже была настолько пронизана «двойными стандартами», что это было бы смешно, если не было бы серьезно.

Строгость светских нравов викторианской Англии вошла чуть ли не в пословицу – даже неосторожный жест на глазах «почтенной публики» мог окончательно и бесповоротно закрыть перед неуклюжим джентльменом и – тем более! – леди двери престижных салонов. Офицер флота Ее Величества, осмелившийся жениться на даме «не своего круга», должен был немедленно подавать в отставку – все равно ему была отрезана дорога наверх по лестнице чинов и должностей.

И при всем этом Лондон представлял собой такое сосредоточение домов с «красными фонарями», что, как отмечала «Таймс», при мужском населении Лондона менее миллиона каждый месяц два с лишним миллиона лондонцев были клиентами соответствующих заведений, т. е. в среднем каждый дееспособный мужчина посетил представительниц древнейшей профессии более двух раз. И это – те самые джентльмены, которые так дорожили своим светским престижем и смотрели на «весь остальной мир» не иначе как свысока!

Британские лорды выступили с решительными заявлениями. Так, сэр Томас Брасси, один из главных апологетов британской военно-морской доктрины, писал: «Визит русского флота привлек внимание прежде всего к соотношению сил на Средиземном море… Британский флот, в настоящее время дислоцированный в Средиземном море, существенно уступает объединенным эскадрам Франции и России».

Далее почтенный лорд настоятельно требовал увеличения военно-морского бюджета и ускорения работ по выполнению судостроительных программ.

Военно-морской теоретик адмирал Филипп Коломб был еще более категоричен: «Мы только что избавились от заблуждения, что «первый удар» будет нанесен непосредственно по нашим берегам; теперь мы осознали, что «идеальный первый удар», который Франция сможет нам нанести при большем или меньшем содействии России – это сокрушить наш ослабленный флот на Средиземном море». Сих джентльменов активно поддержали на страницах печати многие офицеры плавсостава.